Душман. Последний выстрел
Шрифт:
– Погоди, Тамара. Уйти ты всегда успеешь. Кто я и почему все это делал, я тебе поведал еще в Смоленске. Мы с тобой вместе боролись с преступностью, ты своими методами, я своими. Пусть мои были незаконными, однако и ты этого отрицать не будешь, они были намного эффективнее, чем твои. Сейчас, мне предложили новую работу, и я дней через пять, наверное, уеду из Москвы. Работа сложная и очень опасная. Я могу не вернуться с этого задания, и мне бы очень хотелось, чтобы меня кто-то ждал.
– Почему ты решил, Лавров, что этим человеком должна
– Наверное, потому, что ты мне нравишься. Пусть это несколько торжественно, а может и смешно, но я хотел бы умереть с твоим именем на губах.
Она усмехнулась. Было действительно смешно слышать от взрослого мужчины такие слова.
– А, как же твоя Надежда? Ведь ты, похоже, до сих пор ее любишь?
– А ты по-прежнему ревнуешь меня к ней? Разве можно ревновать живого человека к мертвому?
– Почему ты решил, что я ревную?
– Да на твоем лице все написано.
– Ты, наверное, прав. Но мне всегда казалось, что ты меня сравниваешь с ней, мои поступки, мою речь, то, во что я одеваюсь.
Из-за ее спины показалась фигура официанта, который стал расставлять на столе закуски.
***
Павел поднял бокал и посмотрел на свою спутницу.
– За тебя, Тамара, – произнес он.
Она слегка прикоснулась своим бокалом к его бокалу и пригубила рубиновую жидкость. За столом снова повисла тягучая тишина. Наконец, она подняла на него глаза и поинтересовалась, куда он уезжает.
– Точно сказать не могу, потому что не знаю сам. Могу сказать лишь одно, моя командировка связана с событиями в Чечне.
– Значит, снова уезжаешь?
– Да. Я человек военный и для меня приказ, есть приказ.
– Значит, не врал. Насколько я знаю, там сейчас очень напряженная обстановка. Они отменили практически все законы России, и сейчас там действуют законы Шариата. В чем заключается твое задание?
– Я же сказал, Тамара, что я пока не знаю своего задания. Есть вещи, о которых не спрашивают и не рассказывают.
– Ты знаешь, Павел, сейчас у меня почему-то кольнуло сердце. Это не к добру.
– В каком смысле?
– Пока не знаю, но это явно не к добру.
Чтобы как-то поменять тему разговора, Лавров поднял бокал.
– Давай, Тамара, выпьем за удачу. Без нее никуда. Я не хочу, чтобы у тебя болело сердце, и если ты будешь ждать меня, то со мной ничего не случится. Дважды бомба в одну воронку не падает.
– Ты чему радуешься, Павел? Можно подумать, что я пообещала ждать тебя из Чечни? – произнесла она несколько повеселевшим голосом. – Я женщина свободная, куда хочу, туда и иду.
Павел улыбнулся.
– Ты сравниваешь себя с кошкой, которая гуляет сама по себе.
Впервые за этот вечер Тамара рассмеялась.
«Она все такая же, как тогда, когда я впервые увидел ее в зале ресторана Смоленска», – подумал Лавров, всматриваясь в искорки, которые вспыхнули в ее глазах.
– Скажи, Тамара, а если бы я не поехал в Чечню,
– Как бы тебе сказать об этом, чтобы не обидеть. Ты сам посуди, я женщина и мне хотелось бы иметь рядом с собой мужчину. Ходить с ним в театр, на концерты, принимать друзей и самой ходить в гости. Разве этого мало? Все это называется обыкновенным семейным счастьем. Мне не нужен мужчина, который месяцами мотается по России, выполняя неизвестно кем поставленные задачи. Я не хочу сегодня выйти замуж, чтобы через неделю овдоветь. Скажи мне, разве я не права?
– Что значит овдоветь?
– А то, Лавров! Ты же едешь в Чечню не для сбора винограда, а воевать. А на войне всякое бывает. Там, ты знаешь, стреляют, и пуле все равно в кого впиваться, в тебя или в другое человеческое тело.
Она снова замолчала, а затем, положив на стол накрахмаленную салфетку, встала.
– Погоди, Тамара. Я сейчас расплачусь и провожу тебя до номера.
– Спасибо, Павел, не нужно. Я сама дойду до номера.
Лавров бросил на стол деньги и направился вслед за ней. Около номера она остановилась и, повернувшись к нему, тихо произнесла:
– Извини, что не приглашаю к себе. Думаю, что так будет лучше для тебя и меня. Надеюсь, мой адрес и телефон, ты еще помнишь. Вернешься живым, позвони.
Она исчезла за дверью, оставив после себя легкий шлейф ее любимых духов. Лавров, молча, посмотрел на закрывшуюся перед ним дверь и, развернувшись, направился к себе в номер.
***
Павел проснулся от настойчивого звонка телефона. Не открывая глаз, он потянулся к телефону, который стоял на прикроватной тумбочке, и машинально снял трубку.
– Да, слушаю, – произнес он заспанным голосом. – Да, говорите же.
– Лавров! Это звонит Виталий Маркович. Нам нужно с тобой встретиться. Я буду ждать тебя в одиннадцать дня у выхода из гостиницы.
– А сейчас сколько?
– Сейчас начало девятого утра. У тебя еще есть время привести себя в порядок.
– Виталий Маркович! Вы опять решили устроить мне смотрины?
В трубке раздался смех.
– Павел! Смотрины устраивают девушкам, здесь совершенно другое дело. Не буду скрывать, что с тобой решил встретиться один из начальников отдела управления контрразведки ФСК.
– Зачем я ему понадобился?
– Странный вопрос. Ты забыл, о чем вчера говорил с членом правительства Ичкерии? Вот об этом и пойдет речь. Получишь и обговоришь свое задание.
– Но, я же не дал своего согласия?
– Ты, видно, ничего не понял, Лавров? Здесь твоего согласия и не нужно. Это приказ, ты понял! У тебя два варианта: или выполнить его, или потерять все, в том числе и жизнь. Тогда тебе все припомнят и покойного полковника и еще много другого, «Душман».
– Виталий Маркович! Все это нужно еще доказать.