Два Альфы для Омеги
Шрифт:
Спать я ложилась с блаженной улыбкой на губах. Мне предстоит целый месяц свободы!
Еще бы низ живота не болел так сильно, и общее состояние не было таким скверным. Но это только на пару дней, потом должно отпустить.
Утром тетя поднялась рано, и меня естественно разбудила, чтобы дать кучу указаний по поводу поливки её кактусов. Которые поливать надо не чаще одного раза в две недели. Она даже стикеры наклеила на горшки какого числа мне их полить.
Я ходила, словно сонная муха по дому и кивала, как болванчик.
–
– Ты же знаешь, что всё равно не поможет, – пожала я плечами.
Боли эти начали меня преследовать с подросткового возраста, как только пришли первые месячные, и я так и не смогла от них избавиться. И просто привыкла к тому, что раз в месяц болею.
Тетя водила меня по врачам, но все вокруг пожимали плечами и говорили, что это нормально, это подростковое.
Когда подростковый возраст закончился, врачи опять пожимали плечами, и говорили, что тут ничего не поделать, видимо организм такой.
Что самое интересное, кроме этого, я ничем не болела с самого детства. Даже, когда была пандемия и народ сидел по домам с температурой, а некоторые вообще не выжили, я вообще ничего не почувствовала. Даже не чихнула ни разу.
Но эти боли, конечно, сильно мешали нормально жить.
Кто бы знал, что это не просто боли, а самая настоящая течка…
Глава 2.1
Матвей стоял рядом с братом возле обшарпанной двери в старом грязном подъезде и слышал восхитительный голос омежки. Никогда он до этого момента не ощущал ничего подобного, как здесь в этом отвратительном вонючем человейнике.
Альфа не мог понять, как люди могли ютиться в таких местах, почему они не чувствовали этой вони, не сходили с ума в замкнутых пространствах.
Даже здесь и сейчас его зверю было не по себе, хотя умом он и понимал, что в любой момент может покинуть это место, но всё равно чувствовал себя словно в ловушке.
И если бы не свободная омежка, он бы и близко не подошел к этому дому.
Казалось, будто сейчас все его чувства обострились, даже не в десятки, а в сотни тысяч раз. Сдержать оборот получилось лишь потому, что он был альфой от природы, и умел управлять волком, а не волк управлял им.
Матвей сразу догадался, что у неё течка, но… почему же настолько сильным был аромат и зов? Хотя да, слово «сильным» не могло передать всю ту эмоциональную волну, обрушившуюся на братьев, которую они ощутили, уже подъезжая к дому, где жила омежка.
Она буквально плавила мозги обоим альфам, превращая их в кисель. И они уже не могли мыслить рационально, хоть и пытались цепляться за остатки разума.
Да, они оба знали, как текут волчицы, в стае все же жили до совершеннолетия. Но эти запахи были не настолько острыми, не настолько сносящими крышу.
И, что Матвей, что Тимофей умели себя сдерживать. Отец объяснил им с самого детства, что нельзя трогать самок в стае, ведь они слишком слабые. Надо искать самую сильную и достойную либо наоборот самую слабую, такую, как их мать – омегу. Тогда и потомство будет сильным.
А если хочется развлечься, то лучше ехать в город и брать любую человечку. Так они и поступали уже много лет.
А теперь столкнулись с тем, чему не в силах противостоять.
Матвей не мог в это поверить. Он считал себя сильным альфой, но сейчас чувствовал себя самый обычным подростком без гена всемогущего альфы их отца, который впервые столкнулся с ароматом течки.
Неужели всё дело в том, что это омега?
Он знал омегу – свою мать. Но ничего подобного не испытывал. К тому же, когда они с братом начали взрослеть, отец всегда увозил мать из дома на пару дней раз в месяц, а потом они оба возвращались оттуда счастливые и удовлетворенные, пахнущие сексом и страстью.
Матвею от этого было только противно и ужасно стеснительно.
Все же это были его родители.
Как-то они поговорили об этом с Тимофеем, и оказалось, что брату тоже неприятно это ощущать. Да, они их любили и уважали, но вот эти запахи сильно смущали молодых волков.
Возможно, отчасти поэтому, они покинули дом родителей, как только стали совершеннолетними. Они все больше ощущали себя там лишними.
Хотя в стае, когда пахли сексом другие волки, они относились к этому нормально и даже немного возбуждались.
И вот теперь, они стояли под дверью свободной омеги, не их матери, и впервые оба ощущали этот божественный аромат текущей самки, которая звала их, просила о помощи, справиться с наваждением, с течкой, и кажется даже сама этого не осознавала.
– Мария Львовна, откройте дверь, – сказал Тимофей, а Матвей поморщился, потому что ощутил, что брат использует силу альфы.
Омежка оказалась с характером и не хотела открывать дверь сразу. Пришлось надавить чуть сильнее. И это тоже было неожиданностью для молодых альф. Они всегда считали, что раз омежки самые слабые члены стаи, то вообще должны беспрекословно подчиняться любому приказу альфы, что в общем-то их мать и делала.
Да что мать? Даже обычные волки, услышав голос альф, не посмели бы задавать лишних вопросов и открыли бы дверь, стоило им услышать властные голоса и почуять их силу.
Единственные, кто неадекватно мог реагировать на альф – это люди. Они действовали по-разному. Кто-то слишком агрессивно, кто-то, наоборот, с ужасом просто убегал подальше.
В основном из-за этого не каждый человек мог работать и находится рядом двадцать четыре на семь. Люди, неосознанно держались подальше от оборотней.
Но эта омежка умудрилась еще и перепираться несколько секунд, и не желала открывать дверь.
Понятно, что когда они вошли, то сразу осознали, что Матвей передавил.