Два босса для Золушки
Шрифт:
— Да, на маму, — Белецкий опустил Олю на землю. — Добрый день, Тамара.
— Артём, — мачеха подошла ближе. — Я рада нашей встрече.
И улыбнулась знакомой открытой улыбкой.
— Никогда не забуду конфет, которыми вы нас угощали. Я с тех пор ни разу их не пробовал, кстати.
Не дав Тамаре ответить, Артём с укоризной обратился к Андрею:
— Что ж ты молчал всё это время? Хоть бы намекнул про сестрёнку-то! Брат называется, эх ты!
Тот молча развёл руками, словно говоря «что уж поделать…»
Глядя,
— Ну, зато сегодня я вас всех буду угощать питерскими конфетами! Целый чемодан подарков привёз.
Поднимаясь по ступенькам, он думал о том, что пропустил десять лет жизни отца. За это время родилась и выросла его сестра, повзрослел брат. Ему было одновременно и радостно, и грустно, а ещё больше — стыдно перед родными.
Тамара распахнула перед ним дверь.
— Артём, ты с дороги, давай-ка проходи, твоя комната свободна. Можешь принять душ, и будем обедать.
На душе стало легче. Белецкий сразу почувствовал, что его приняли обратно в семью, которой он так долго пренебрегал. И зачем он так отдалился от родных? А всё из-за своей ревности и глупой гордыни. Вот и с Алиной то же самое… Впрочем, грустная мысль выветрилась, как только на него пахнуло знакомым и забытым запахом детства.
«Я дома… И это самое главное…»
***
Уже давно опустился вечер. После дождя воздух посвежел. Артём сидел в кресле в комнате отца напротив полураскрытого окна. Здесь тоже ничего не изменилось. И, что самое удивительное, на стене, помимо нескольких новых фотографий, висели старые — их общие семейные с мамой, где он сам и Артём были совсем мальчишками.
Отец проследил за его взглядом, снял и протёр очки.
— Надо было приехать раньше, — Артём тяжело вздохнул.
— Что случилось — того не вернёшь. Лучше поздно, чем никогда. Зато теперь ты с нами.
— Это всё из ревности, — ему неожиданно захотелось поделиться с отцом. — У меня и в личной жизни из-за неё сплошные проблемы.
— Вот и я хотел узнать, — Белецкий-старший потянулся за трубкой. И здесь его привычки не изменились, он никогда не курил сигареты. Лишь по вечерам за душевной беседой доставал свою заветную коробку.
Артём молчал, уставившись в окно. Отец всё прекрасно понял.
— Ты уже перешагнул возраст Христа. Почему до сих пор один? Давно пора создавать семью, детей рожать.
Вдохнув знакомый запах табака, Артём покачал головой.
— Не везет мне, батя, с женщинами. Совсем недавно встретил одну, но не сложилось. Мы даже жили какое-то время вместе. Очень порядочная девушка. Она меня ругала всё время, что со своей родней поссорился и десять лет не общаюсь. А потом случилась эта перестрелка…
Отец кивнул, не сводя с него взгляда.
— …После которой мы поссорились, я приревновал
— Ты никогда не был трусом, — по губам отца скользнула улыбка, — не боялся правды. Вот и сейчас признался в своей ошибке. Только почему не боролся за свою женщину, не попытался её вернуть?
— Всё из-за дурацкой гордости, — Артём скрипнул зубами. — Всё казалось, что она сама прибежит, вернётся. А теперь слишком поздно.
— Да не бывает никогда поздно. Поздно — это то, что засело в твоей голове!
— Но я же не волшебник, батя, не могу по желанию вернуть всё назад!
— Прислушайся к себе, Артём, внимательно прислушайся. Езжай к ней, скажи, что любишь. Попроси прощения… Если любит — простит.
Артём молчал. Алина счастлива с другим, он не станет больше портить ей жизнь.
Глава 31
Утро следующего дня выдалось необыкновенно тёплым. Вместе с братом Артём возвращался с кладбища. Наконец-то он навестил мать, прибрал могилу, возложил букет цветов, сказал то, что давно хотел, и ему сразу стало легче. Перестала болеть душа.
Все радовались теплу, весне, даже он сам почувствовал её запах. Жаль, не жасмина…
В кармане зазвонил телефон, и Артём, вытащив его, уставился на улыбающуюся физиономию Морозова.
— Николаич, куда ты пропал? У меня столько новостей! Голова кругом.
— Что случилось? Чем порадуешь?
— Первая новость: я женюсь! Зацени!..
Все краски вокруг вдруг поблёкли, Артём задержал дыхание, не веря услышанному.
— …Вторая новость: мы усыновляем Дениску через месяц, и… — последовала короткая пауза. — Третья — я с семьёй уезжаю во Францию долечиваться на термальные воды! Вот!
Белецкий остановился возле какого-то забора, отвернувшись от Андрея, который с тревогой смотрел в его сторону. Сердце глухо билось о рёбра. Собственный голос показался чужим, настолько глухо и странно он звучал:
— Ну что ж, этого и следовало ожидать. Поздравляю вас с Алиной. Береги её.
— А причём тут Алина? Я женюсь на Маше.
— Что?.. — чувствуя, что ему не хватает воздуха, выдохнул Артём. — На какой Маше?
— Как «на какой»? На моей Маше. Говорю же, мы решили пожениться…
— А где Аля?! Алло, Валера?!
В трубке что-то щёлкнуло. Секунды текли бесконечно долго, пока снова не пробился голос Морозова:
— Аля ждёт от тебя ребенка…
— Повтори!
— Уже восемь недель! — Морозов повысил голос. — Она уезжает к матери, решила рожать дома.
Белецкий схватился рукой за доску и выдернул её из забора.
— Когда она уезжает?! Какого хрена ты мне раньше не сказал?!
— Не велено было. Она, по-моему, тебя боится. Поезд уходит завтра…
Опять пошли помехи. Белецкий стиснул телефон и громко выругался.