Два боя
Шрифт:
После объявления Германией войны России командующему Черноморским флотом были даны инструкции - избегать явно агрессивных мероприятий, которые могли послужить предлогом для Турции к вступлению ее в войну.
При этом министр иностранных дел, согласное мнением наших союзников, сообщил командующему Черноморским флотом адмиралу Эбергарду{7}, что с политической точки зрения представляется нежелательным, чтобы инициатива разрыва с Турцией исходила от нас. На основании этого командующий Черноморским флотом решил, сосредоточив флот в Севастополе,
В середине августа произошло крупнейшее событие. радикально изменившее обстановку: к турецкому флоту присоединились линейный крейсер "Гебен" и легкий крейсер "Бреслау"{8}.
Вследствие этого, принимая во внимание, что уничтожение "Гебена", обеспечивая за нами неоспоримое господство на Черном море, могло бы удержать Турцию от выступления, командующему флотом 18 августа. но соглашению с министром иностранных дел, было разрешено при появлении "Гебена" "действовать по усмотрению" в случае, если обстановка будет благоприятна. Иначе говоря, командующему флотом пред оставлялась возможность атаковать " Гебен", если он его встретит в море.
Согласно этому, флот для поисков "Гебена" в сентябре 1914 года дважды выходил в море и крейсировал в западной его части, но оба раза не встретил "Гебе на".
В дальнейшем Министерство иностранных дел изменило свое отношение к этим заданиям и. опасаясь дать повод Турции для вступления в войну, настояло, чтобы разрешение командующему Черноморским флотом "действовать по усмотрению" было отменено и взамен него было приказано "не искать встречи с турецким флотом, если он не займет явно угрожающего положения".
В силу этого Черноморский флот до начала войны с Турцией при своих выходах в море не удалялся от Севастополя более чем на 60 миль.
Неопределенность и неясность задач флота, "выжидательное положение", к которому был принужден последний, имели тяжелые стратегические последствия в виде предоставления туркам инициативы начала войны, чем они и воспользовались.
15 октября, вернувшись из учебного плавания в Севастополь, адмирал Эбергард получил от начальника Морского генерального штаба извещение о начале войны с Турцией{9}.
Предупредив об этом вверенные ему морские силы, командующий флотом приказал минному заградителю "Прут", посланному незадолго перед этим в Ялту, к рассвету 16 октября вернуться в Севастополь.
В этот момент дислокация флота была следующей: за исключением минного заградителя "Прут", находившегося в море, главные силы сосредоточены в Севастополе: в Одессе стояли канонерские лодки "Донец" и "Кубанец" и заградитель "Бештау", а в Батуме заградитель "Дыхтау" и вооруженный пароход "Березань".
В ночь с 15 на 16 октября в 3 ч 30 мин утра три турецких миноносца внезапно атаковали в Одесской гавани канонерскую лодку "Донец" и утопили ее торпедой{10}.
В тот же день в 6 ч 30 мин утра при легком тумане у Севастополя появился "Гебен".
В тот же день на рассвете турецкие крейсера обстреляли Новороссийск и Феодосию.
Это нападение застигло Черноморский флот совершенно врасплох. Он стоял без паров и мог быть готовым к выходу только днем, спустя несколько часов после указанных событий.
Предполагая возможность заграждения входа в Севастополь минами, командование приказываю протратить выходной фарватер, поэтому флот вышел лишь около 3 часов дня 16 октября. Пробыв в крейсерстве в течение трех дней, до 19 октября, флот вернулся, конечно, уже не встретив неприятеля. После выхода флота из Севастополя по приказанию командующего флотом адмирала Эбергарда с отряда заградителей было поставлено на подступах к Севастополю минное заграждение, на что была употреблена большая часть минного запаса Черноморского флота. Эти мины предназначались по плану для активных постановок, и, в частности, для минирования Босфора. С израсходованием большей части мин в распоряжении Черноморского флота остаюсь ничтожное их количество, сравнительно с потребностью для предполагавшихся обширных заградительных операций в Босфоре.
Таким образом, начало войны на Черном море ознаменовалось крупными неудачами русского флота, в значительной мере объяснимыми той неопределенной позицией, которую заняло правительство, стремившееся избегнуть войны с Турцией и дававшее условные директивы адмиралу Эбергарду.
С другой стороны, и командование Черноморским флотом допустило ряд крупных промахов. Получив накануне известие об объявлении войны, адмирал Эбергард должен был ждать внезапной атаки неприятеля. хотя бы по аналогии с опытом нападения японских миноносцев на порт-артурскую эскадру (27 января 1904 года).
Между тем организация охраны рейда в Севастополе была явно неудовлетворительной. В ожидании прихода с моря "Прута" минное заграждение оставалось выключенным. Оно не было замкнуто м тогда, когда батареи уже видели "Гобена" и вступили с ним в перестрелку. (Ждали приказания из штаба, не рискнув включить его по собственному почину). "Гебен" безнаказанно бомбардировал порт.
Затем командование сделало несомненную ошибку, поставив мины заграждения у Севастополя в ущерб активным задачам флота.
В обстоятельствах, сопровождавших начало войны на Черном море, можно было видеть признаки несостоятельности командования Черноморским флотом; предзнаменование этого нашло себе в последующие годы войны новые подтверждения, выразившиеся в упущении ряда возможностей поражения противника. В частности, отсутствие оперативной инициативы привело к тому, что Черноморский флот, даже после значительного усиления новыми линейными кораблями, не проявил той деятельности, которую от него должно было ожидать.