Два брата
Шрифт:
Булавин прислушался к яростному реву осаждающих, взглянул на зажатый в руке пистолет.
– Последняя пуля, – прошептал он и приложил дуло к виску.
…Через несколько месяцев после гибели Булавина последние очаги поднятого им восстания были разгромлены.
Молва о гибели атамана голытьбы, бедняцкого защитника, прокатилась по Руси. Дошла она и до Юрловского пехотного полка, где отбывали солдатскую службу Акинфий Куликов и Илья Марков.
Друзьям никак не удавалось осуществить побег: уж очень зорко следило за ними ротное начальство.
Услышав о смерти Булавина, бывшие его соратники молча переглянулись и постарались поскорее остаться наедине.
– Вот
– Царствие ему небесное! – перекрестился Акинфий. – Много хотел он совершить, да, видно, не пришло еще время…
– А мы как, батя?
– Мы? – Акинфий задумался. – Что ж, Илюша, коли не удалось нам с Булавиным за народ постоять, будем здесь честно служить. Шведов бить – это тоже перед народом заслуга.
– Жалко, в Бахмуте не придется побывать, – пригорюнился Илья.
– Знать, такая уж твоя доля. Может, когда-нибудь еще и встретитесь…
Но Илья Марков никогда не узнал о судьбе Ганны. Слышал он потом от людей, что царский бригадир Шидловский, преследуя разбитых булавинцев, дотла выжег Бахмут. Погибла ли Ганна или удалось ей уцелеть при всеобщем погроме и найти где-нибудь приют и семейный очаг?…
Буря народной войны унесла Ганну, как тысячи и тысячи других.
Но долго еще в бессонные ночи чудился Илье Маркову образ чернобровой казачки и слышался ее замирающий шепот: «Вернись, любый…»
Глава VII. Нашествие шведов
После тех славных дней, когда прогремели победы на Неве и был построен Петербург, успехи в войне со шведами почти всегда сопутствовали русскому оружию.
Была отвоевана у шведов чуть не вся Прибалтика. Теперь уже из года в год спускалось все больше военных кораблей, и русские эскадры смело плавали по Балтийскому морю, ища сражений со шведами.
Все же король Карл XII принудил выйти из войны Августа II, и польским королем стал шведский ставленник Станислав Лещикский. Карл XII решил, что настало наконец время расправиться с Россией и продиктовать царю Петру условия мира. Дав годичный отдых солдатам, самонадеянный король двинул почти пятидесятитысячную шведскую армию к русским границам. Россия осталась один на один с грозным врагом.
Карл XII, перейдя со своей армией русскую границу, имел обширный завоевательный план. Западные и северные окраины России – Новгород, Псков, громадные области Архангельскую и Вологодскую, простиравшиеся на восток вплоть до самого Урала, – Карл собирался присоединить к Швеции, Всю Украину и Смоленщину Карл XII обещал «подарить» своему ставленнику и союзнику, польскому королю Станиславу Лещинскому. То, что еще осталось бы от русского государства, Карл думал разделить на отдельные мелкие княжества, как было когда-то, в древности, Так в своих мечтах самонадеянный завоеватель хотел повернуть историю вспять.
Горделивые мечты эти разлетелись в прах при первом же столкновении с суровой действительностью.
Вторгшейся на русскую землю многочисленной армии завоевателей был приготовлен достойный отпор. Царские манифесты приказывали населению «хлеб спрятать в ямы в лесах, также себе и скоту место в лесах и в крепких местах приготовить, дабы неприятель ничего не мог к пропитанию получить». Жители призывались к вооруженной борьбе с шведскими захватчиками: «Которые к службе годны, оставались бы с ружьем и с коньми для супротивления неприятелю…»
Война превратилась в народную, как бывало всегда, когда враг осмеливался перешагнуть границы Руси. Белорусские крестьяне угоняли скот в леса, уходили туда сами, сжигая свои деревни. Перед шведами
85
Фуражировка – здесь: поиски продовольствия для людей и корма для лошадей.
Ни одно передвижение шведских сил не оставалось скрытым от русского командования: обо всем доносили добровольные усердные разведчики – крестьяне.
Шведы, встретив совсем не тот прием, которого ожидали, пришли в ярость. Начались жестокие расправы с населением завоеванного края. Захваченных жителей пытали, жгли на кострах, стараясь вынудить признание, где спрятано съестное. Не добившись ответа, отрубали пленникам руки и ноги, вешали, сжигали живьем. Насильники не щадили ни женщин, ни детей.
«Шведы, – писал Меншиков, – мучают, вешают и жгут мужиков (как прежде никогда не бывало), дабы ямы хлебные показывали… Утеснение убогих людей невозможно довольно описать».
Шведский генерал Левенгаупт ускоренным маршем вел свой вспомогательный корпус на соединение с главными королевскими силами.
28 сентября произошла битва при Лесной, которую Петр позже назвал «матерью Полтавской баталии».
Шведская армия превосходила численностью русскую: У Левенгаупта было шестнадцать тысяч солдат, у Петра – только четырнадцать тысяч. Царь сам вел войска в бой. Шведы потерпели страшное поражение: только на месте битвы они оставили восемь с половиной тысяч убитых; множество раненых умерло в окрестных лесах; около восьмисот шведов попали в плен. Русские, правда, тоже потеряли около четырех тысяч человек убитыми и ранеными, зато к Карлу успели убежать только жалкие остатки вспомогательного корпуса с самим Левенгауптом во главе. Но явились они без продовольствия, без боеприпасов: весь огромный обоз из пяти тысяч телег достался русским; русские взяли всю шведскую артиллерию и сорок два знамени.
В битве при Лесной шведы узнали силу русского оружия. Они сразу потеряли всю свою самоуверенность и со страхом думали о грядущих боях.
Для Карла XII разгром Левенгаупта был непоправимым бедствием: помощи людьми и боевыми припасами ожидать больше было неоткуда, а предстояло померяться силами со всей армией царя Петра.
Уже первые переходы шведской армии, двинувшейся из Могилева на Украину, показали Карлу всю опасность затеянного им вторжения. Продовольствие для армии и здесь невозможно было достать. Шведские солдаты срывали в полях колосья и только ими питались, размалывая зерна камнями. В войске появились повальные болезни, люди умирали сотнями. Шведские солдаты горько острили, что у них только три доктора: доктор Водка, доктор Чеснок и доктор Смерть…