Два цвета страсти
Шрифт:
— Девушка! Вернитесь! Вы забыли свою кофточку!
Плевать, плевать мне на кофточку! Слышите?
Бегу, бегу… Уже день. Наверняка родители дома с ума сходят.
Я выбежала на остановку. Похлопала себя по карманам. Блин, все мои деньги остались там, в кофте! Может, вернуться? Нет, ни за что! Только не к этому психу! Он ещё может дурку вызвать! Тем более я на его глазах, можно сказать, жизнь пыталась покончить!
Телефон, телефон… Хоть он-то у меня остался в джинсах!
Просматривая последние
Чёрт, что же это за район такой? Что за станция? «Октябрьское поле» может быть?
Паша! Точно, Паша! Только сейчас он может мне помочь! Только он!
Судорожно набираю его номер. Паша, возьми трубку, умоляю! Только не сейчас.
— Алло!
— Алло, Паш, это я. — быстро стала тараторить я. — Я на какой-то улице, кажется, где супермаркет. Я тут совсем одна, без пальто, без денег…
— Понял! — крикнул он. — Иду!
Вот Паша! Настоящий друг! Ничего не спрашивая, сразу идёт! И объяснять ничего не надо. Лучше друга не сыщешь.
Через пару минут появился он. С курткой, и деньгами.
— На, накинь! — протянул он куртку. — Маш, ты в своём уме выбегать при таком морозе на улицу, в одной блузке? Ты простудиться хочешь?
— Нет. Спасибо.
— Держи, — он протянул мне купюры. — Тут двести рублей. Можешь не возвращать!
— Спасибо, — я поцеловала его в щёку.
— Куртку после вернёшь, — распорядился он.
* * *
Первым делом я побежала ближайшее кафе, забежав при этом в аптеку.
Заказав в нём чай, я удалилась в туалет.
Там же, я решила проверить слова того психа, благо, Паша дал мне деньги.
На тестере было две палки. Твою мать! Только этого мне ещё не хватало…
Беременна! Беременна от этого урода… от Ромы.
Вышла на улицу. Валил снег. Он задерживался на моих волосах, на моих ресницах…
Ну почему? Ну почему в жизни так? Сначала ты ненавидишь его, потом вдруг влюбляешься, занимаешься постоянно сексом, а потом, вдруг, когда он тебя бросает, беременеешь?
Что я скажу родителям? Что? Скажу, что загуляла и залетела? Мама, конечно же, будет ругать папу, что запустил меня, и, что я шатаюсь по подворотням неизвестно с кем…
Зазвонил телефон. Мама! Вот сейчас разборки будут!
— Алло.
— Гражданка Ахметова? — в трубке послышался грубый мужской голос.
— Да.
— Кем вам является гражданка Екатерина Митрофановна Ахметова?
— Матерью.
— Она погибла. Подъезжайте на Фрунзенскую набережную. Нужно опознать труп.
Он отключился. Я стояла, как громом поражённая. Что всё это значит?
Что за день такой? Ну почему, почему всё в один день? Быть может, это очередная шутка? Просто друзья
А что если?..
Я неслась со всех ног на Фрунзенскую. Стараясь не думать ни о чём.
Пару минут спустя вновь позвонил тот же самый мужик. Он сообщил детальное местонахождение. Это было где-то между домом 144 и 146.
Ещё издали я увидела толпу людей. Проклятые туфли не давали бежать нормально. Я то и дело ойкала, проваливаясь в снег…
Когда я была совсем близко, я увидела папу. Тот о чём-то разговаривал со следователем.
Только сейчас я заметила «Скорую помощь» и «Милицию», которые были здесь. Их сирены мигали.
— Папа, что всё это значит? — в слезах, я подлетела к нему. — Что с мамой?
Папа обнял меня. Прижал к себе.
Снег всё шёл и шёл. Чуть дальше виднелось красное пятно на белом снегу. Та территория была ограждена специальной лентой.
Я заплакала. Заплакала ему в пальто. Он склонился надо мной.
— Что с ней?
За оградой стояла толпа любопытных. Их милиционеры то и дело пытались разогнать, но всё было тщетно.
Мой нос покраснел и распух.
— Что с моей матерью? — стала я надвигаться на следователя, с которым, до недавнего времени, разговаривал папа.
— Спокойно, гражданочка, — ответил он мне. — Ваша мать, Екатерина Митрофановна Ахметова, погибла, в результате потери крови.
Сердце… Душа… Жизнь…
Меня нет… Нет уже давно… Нет моей души, моего сердца… Моей любви…
О, небо! За что ты так жестоко со мной? Не покидай меня одну, в мире этом, о небо… Не покидай, заклинаю, молю… Не покидай… Не оставь меня… Не отрекись, не забудь… Услышь мои молитвы, небо! Услышь…
Снег всё шёл и шёл. О, зима… Ты холодная, и снежная… Ты — другая! Ты безгрешна, ты одинока… Как я… Зима… Ты… Такая же как я… Зима…
Поднимаю ресницы, смотрю ввысь… Душа… Ты погибла, погибла ещё давно… Давно… Тогда, в тот самый злосчастный вечер, тогда, в ванной… Моё тело спасли… Спасли моё бездыханное тело… Спасли его, а душу не смогли… Душа умерла, вместе с моей надеждой… на счастье…
О, Небо! Ты холодное и серое, как зима! Ты чисто и безгрешно… А я нет. Я живу здесь, в этом мире… Вроде уже давно умерла, а вроде ещё жива… Жива, пока дышу, пока двигаюсь… Пока бьётся сердце…
О, небо! Умоляю, не покидай меня! Не отворачивайся, не отрекайся… не забывай…
Ноги подкашиваются… Я медленно опускаюсь на снег.
— Маша! Маша! — слышу я сквозь сон, где-то далеко, не в этом мире голос папы.
Жить… Дышать… Любить… Зачем? Зачем всё это? Зачем? И ради чего? Ради счастья? А есть ли оно вообще в этом мире, счастье?