Два цвета страсти
Шрифт:
Я решила направиться туда немедля. На звонки всё равно никто не отвечал.
После нескольких часов нудной тряски в автобусе я наконец достигла цели.
Какой там был дом? Кажется, шестой?
Узнав у случайных прохожих, где находиться этот самый дом, и, немного заблудившись, я наконец отыскала его. Старый кирпичный дом, четыре этажа. Он был жилой.
Уже смеркалось. В некоторых квартирах этого дома уже горел свет.
Обшарпанные стены, в нежилых квартирах выбитые стёкла… Да уж, и зачем только Быковы обменяли свою,
Лифта не было. Пришлось подняться пешком.
В подъезде ужасно воняло кошками и куревом. Стены были расписанными всякими глупыми выражениями и словами. Также, на первом этаже красовалось граффити.
Несколько квартир на первом этаже были заколочены. На некоторых дальнейших отсутствовал номер, и потому отыскать квартиру было довольно не просто.
В конце концов, спускаясь с верху — в низ, я таки нашла нужную квартиру.
Третий этаж… Старый, покосившийся номерок, у которого отлетела цифра 1. (квартира была одиннадцатая)… старенькая, побитая временем дверь… Сломанная дверная ручка. И в этой глуши, оказывается, живут люди?
А ведь если бы не я… А ведь если бы не моё тогдашнее самолюбие… Возможно, этого всего бы не случилось. Жили бы себе Быковы в своей, пускай и не роскошной, а квартире и по сей день… А этот барак… я сомневаюсь, что его вообще можно назвать квартирой.
Я позвонила. Звонок тоже был сломан. Тогда я стала колотить в дверь кулаками, а после в дело и подключились ноги. Быть может, мама что-то перепутала? И вовсе не здесь сейчас живут Быковы?
Я ещё раз пересмотрела листок, в который внесла данные, переписанные с маминого блокнота. Всё верно. Костянский переулок, дом 6, квартира 11. Странно!
— Откройте! — завопила я, продолжая наносить удар за ударом старой двери.
— Ты чего здесь расшумелась? — окликнул меня голос.
Я оглянулась. С верхнего этажа спускалась старушка, закутанная в тулуп. Обе руки были заняты тяжёлой ношей.
— Ты чего здесь хулиганишь? — повторила она.
— Быковы здесь живут? — довольно грубо осведомилась я.
— Живут. — кивнула она. — Да только Танечка давно уж здесь не появлялась. После аварии.
— Какой аварии? — переспросила я, недоумённо поднимая брови.
— А ты разве не знаешь? — удивилась она. — Мирослава, Танюшина дочка, вот уже неделю назад, как в аварию попала. ДТП. Какая-то пьянь её в поздний вечер сбила. Совсем с ума сошли! Бесстыдники! Чтоб вас Господь покарал! Мирослава-то, в реанимации! Теперь Танечка каждую ночь там проводит, всё за девчонку боится… Надо же! Ребёнка сбили! Сволочи! Чтоб у вас руки отсохли в следующий раз пьяными за руль садиться! Подонки! А Мирослава-то, славная была девка! Милая, приветливая, вежливая… Всегда здоровалась, когда, помниться, гололёд был, за хлебом в магазин бегала для меня… Да и вообще, покладистая была! Что ни попросишь — всё делала! А тебе-то она зачем нынче понадобилась?
Я
— Скажите… — пролепетала я.
— Что тебе, милая?
— В какой… она больнице?
— Вот как сейчас помню! — заверила меня бабка. — В третей! Да-да, в третей! Знаешь, где такая находится?
— Знаю. — соврала я.
Я пулей вылетела из подъезда.
Что?.. Неужели, это действительно так? И Славка в реанимации?
А всё из-за меня! Это я во всём виновата! А что… если она умрёт? На чей совести это будет? Да и как я потом буду её матери в глаза смотреть?
Раскрывши карту, я быстро отыскала нужную больницу. После чего сломя голову помчалась на остановку…
… В коридоре было тихо. Но людно. Из-за гололёда, и участившихся травм и переломов, в палатах не было места, и потому больные лежали прямо в коридоре…
Я прекрасно понимала, что в реанимацию меня не пустят… Да и кто я ей? Бывшая подруга, одноклассница?
И тут я увидела родителей Славки… Тётю Таню, дядю Стёпу… Неужели?..
Я села на скамейку делая вид, что рассматриваю плакаты на стенах. Но украдкой продолжала наблюдать за ними…
Мама сидела и плакала. Время от времени она смахивала слёзки платком. Дядя Стёпа лишь, как мог утешал её.
Мне отчётливо доносилось каждое их слово:
— Что? Стёпа, скажи мне, что будет с нашей дочерью? Она уже которые сутки не приходит в себя! Она пала в кому!.. Если она умрёт… Стёпа, я не переживу этого!
И она снова зарыдала.
Я не могла на них смотреть… У меня у самой уже стали выступать слёзы…
Зачем? Какого чёрта? Зачем я это сделала тогда? Зачем избила? Вполне возможно, что Славка сама кинулась под машину… Это я… Во всём виновата.
Чтоб я сдохла…
Точно! Умереть! Я же поклялась, что, как только извинюсь перед ней и её семьёй покончу с жизнью…
Попросить прощение… Нет, я не смогу! Меня не хватит просто! Не хватит… Не хватит смелости, мужества… Да какое к чёрту мужество? Я чудовище… Хуже Ромы… Хуже дьявола…
Тут из реанимации показался врач.
Это был мужчина средних лет в белом халате. Над верхней губой восседали почти поседевшие усы…
Семья тут же накинулась на него.
— Доктор! Доктор, умоляю, скажите, что она будет жить!
Доктор махнул рукой в сторону скамейки. Они сели напротив меня.
— Ваша дочь пала в кому, и, как известно, иногда, люди просто из комы не выходят… К тому же она потеряла много крови…
Он немного помолчал.
— … Я ничего не могу гарантировать! Если она не придёт в себя до утра… То здесь я бессилен.
Я не выдержала. Встала, и выбежала из больницы.
— Маша! Машенька! Стёпа, смотри, да ведь это же Катюшина дочка!
Я ничего не видела… Не слышала… Я лишь бежала… Далеко-далеко, в то место, где можно сбежать от проблем…