Два цвета земли между двух океанов
Шрифт:
Партия топографов работала на обширной территории, и в конце концов я пришел к выводу, что необходимо поговорить хотя бы с ними, раз нет всеведущих чукотских тундровиков.
Сведения, полученные мной, были куда как неутешительны: в этом году медведь исчез с территории Анадырского нагорья. Топографы работали на вертолете, с воздуха они могли осматривать громадные площади. Крупному животному в безлесных горах с выположенными вершинами трудно прятаться от вертолета.
К двадцатому августа маршруты пришлось прекратить. Над озерной котловиной свистел ледяной ураганный ветер, и странно было видеть сквозь гонку разодранных туч ослепительную лазурь неба. Мы отлеживались в палатке в спальных мешках, навалив сверху еще оленьи шкуры. В уютном, пахнущем зверем и рыбой тепле можно было подводить кое-какие итоги.
По-видимому, медведи в этом году, предчувствуя необычайно холодное лето, откочевали в равнины. Такой шаг был бы, несомненно, разумен с их стороны, ибо корм на Чукотке скуден, и чем меньше его тратится на собственный обогрев, тем больше шансов накопить жировую прослойку на зиму. Данные об обычном обилии медведей в районе озера были вполне достоверны. Но, осмотрев со всеми предосторожностями большую территорию, я не обнаружил даже следов этого года. Приходится принять гипотезу откочевки. Но все это касалось обычного чукотского медведя.
По-видимому, я потерпел поражение на первом этапе поисков "чукотского кадьяка". Здесь могло быть два варианта: либо он существует в природе, но я просто неудачно выбрал район поисков в этот год, либо же его нет. Мог быть и третий вариант - я приехал на правильное место, но не смог его увидеть. Возможно, просто не успел. Гудящий брезент палатки и шорох снега по ней как-то помимо воли помогали воображению создать картины гибели последнего из реликтовых зверей. Ему было трудно, этому большому медведю, средь скудных чукотских долин в дурацкой непогоде, и в какой-нибудь неудачный сезон он мог погибнуть. Погибнуть из-за своей мощи, ибо мощь нуждается в обильной еде.
Все легенды, рассказы и слухи окружали этого зверя таинственным ореолом. Пастухи говорили, что он свиреп. Голодный зверь всегда свиреп - не здесь ли разгадка внушаемого им ужаса, в том, что кадьяк, акла постоянно голоден. Я вспомнил глухие долины, по которым ходил несколько дней назад, старинные конусовидные горы, тишину, ночной стук камней в русле ручьев. На впечатлительных людей такая обстановка должна действовать. Пастухи впечатлительны.
Уже вернувшись в Москву, я получил последние из ожидавшихся мной писем и книг. Можно было попытаться подвести итог первым и пока неудачным попыткам поисков "гигантского медведя Чукотки". Пирамида умозаключений строилась примерно так.
Фундаментом всей истории послужили слухи, известия и свидетельства о существовании медведей непомерно большой величины в Северо-Восточной Азии и смежных районах Северной Америки. Медведь этот редок. Любимым его местопребыванием являются места, "куда не ступала нога исследователя".
На все это можно было при известной склонности к скептицизму махнуть рукой, если бы не существовал фундаментальный, проверенный факт существования гигантского медведя-кадьяка. Обычно медведь весит около трехсот килограммов, крупный - пятьсот, громадный, вроде гризли, - до семисот килограммов, но медведь, доставленный с острова Кадьяк, весил тысячу двести килограммов! И не менее важным фактом является полное совпадение легенд у двух групп людей, не общавшихся между собой в течение тысячелетий: континентальных эскимосов Аляски и пастухов Чукотки.
Первичная гипотеза, родившаяся у меня еще на острове Врангеля, когда я собственными глазами видел белого медведя громадных размеров, состояла в том, что у медведей, как и у людей, в результате отклонений щитовидки могут появляться особи ненормально больших размеров. Люди-гиганты идут в баскетбол или, как раньше, в цирк, медведи-гиганты пугают пастухов и охотников. При этом нет необходимости и оснований говорить о существовании особого вида гигантских медведей - "самых крупных хищников".
В связи с уменьшением общего числа медведей по законам статистики должно уменьшаться и число крупных особей. Я заинтересовался тем, каких же медведей бивали в старину, например, в Восточной Сибири. Вот что сообщает об этом добросовестный исследователь, охотник и литератор, горный инженер Александр Александрович Черкасов, живший в Забайкалье в середине XIX века.
"...Надо заметить, что в Сибири медведи достигают страшной величины. Мне случилось видеть на одной из станций Красноярской губернии шкуру только что убитого медведя длиной от носа до хвоста с лишком двадцати четвертей; шкура же в восемнадцать или девятнадцать четвертей в Забайкалье не редкость..." Если учесть, что русская четверть - это семнадцать сантиметров, то и приведенные Эйвельмансом устрашающие размеры отнюдь не были редкостью в Восточной Сибири в девятнадцатом веке. Легко можно прийти к выводу, что с заселением Сибири крупные медведи обычного вида сохранились лишь дальше к востоку в глухих районах Чукотки, тем более что восточные медведи, например камчатские, всегда считались крупнее своих западных сородичей. Виктор Андреевич Гунченко сообщил мне: "Я живу в Маркове с 1932 года. Я много лет работал приемщиком пушнины. Думаю, что в пределах Анадырского района (он расположен к югу от области озера Эльгыгытгын.
– О. К.) медведей огромных размеров не добывалось...".
Подходя к концу своего рассказа о поисках "очень огромного медведя", я не могу не остановиться еще на одной вещи. Двое из моих уважаемых корреспондентов пользуются в мире достаточно широкой известностью. Я говорю о писателе Фарли Моуэте и профессоре Бернаре Эйвельмансе. В их письмах ко мне была одна общая нота. Они с грустью писали об исчезновении замечательных зверей - медведей. "Я говорю о гризли прерий, - пишет Моуэт, - которые населяли Канаду и Соединенные Штаты и были истреблены после заселения этих областей. Ныне они считаются вымершими". "Это тем более существенно, - пишет Бернар Эйвельманс, - что медведей типа гризли несколько сот и все они в Монтане. Таким образом, нет больше нужды разрешать проблему классификации медведей вида Урсус арктос".
По-видимому, можно не соглашаться с пессимистической оценкой доктора Эйвельманса, ибо пока есть медведи, есть надежды на их классификацию. Но кем бы ни был таинственный "большой горный медведь" Чукотки - случайным пришельцем с другого континента или представителем вымирающей группы, редким аборигеном Анадырского нагорья или Корякии, - бесспорно одно: их мало, в поисках, которые, несомненно, будут продолжаться, надо заранее вооружиться вниманием и любовью еще до встречи с ним. Не человек нужен медведю, а медведь человеку, ибо природа дала человеку право сильного, которое в данном случае трактуется однозначно - защищать.
Глава 7
Послесловие.
...Прелесть покинутых стран увеличивается во времени и расстоянии. Я все-таки нарушил обещание и в этих беглых рассказах не удержался от "свирепых" интонаций. От слов о холоде, ветре или даже безлюдности тундры. Вероятно, это просто проявление защитной реакции на то, что Арктика стала слишком уж обжитым местом. Книги о первых полярных экспедициях прямо изобилуют леденящими душу подробностями. Но уже Нансен чувствовал себя во льдах настолько уверенно, что выходил на необитаемую Землю Франца-Иосифа, как моряк выходит на причал родного порта. Сейчас в тех местах, где капитан Биллингс заносил в дневник горестные строки, беспечно бегают школьники.