Два года скитаний. Воспоминания лидера российского меньшевизма 1919-1921
Шрифт:
От издательства
Книга «Два года скитаний» известного политического деятеля начала XX века Ф.И. Дана никогда не издавалась на родине автора. Этот свидетельский документ заслуживает внимания особенно в силу того, что являет собой воспоминания не просто очевидца революционных событий, но человека, посвятившего жизнь революции и не принявшего власти большевиков. Поскольку написаны воспоминания буквально по горячим следам, а не спустя десятилетия, изложенные в них события и переданные впечатления представляются особенно интересными и многозначительными.
Федор Ильич Дан (наст, фамилия Гурвич, 1871–1947) – видный деятель меньшевизма, всю свою жизнь посвятивший политической борьбе, вначале с царским, а после Октября – с большевистским
Федор Ильич родился в Петербурге. По окончании гимназии сын состоятельного владельца аптеки записался на медицинский факультет Юрьевского (Дерптского) университета, где и получил диплом врача. Еще в студенческие годы увлекся революционной борьбой, в 1895 году вступил в Союз борьбы за освобождение рабочего класса, а уже в 1896-м стал одним из руководителей петербургской организации Союза. Затем последовал арест, полтора года в Петропавловской крепости и ссылка в Вятскую губернию, где Дан работал статистиком, опубликовав исследование «О положении крестьян в Вятской губернии». В это же время стал известен как публицист, сотрудничал с журналом «Русская мысль», основателем и редактором которого на протяжении более двадцати лет был известный своими демократическими взглядами журналист Вукол Михайлович Лавров (1852–1912).
В 1901 году Дан выехал в Берлин, где занимался пересылкой в Россию газеты «Искра». К этому времени относится начало его личной дружбы с Лениным и близким ему в то время Юлием Осиповичем Мартовым (наст, фамилия Цедербаум, 1873–1923).
В 1903 году в Брюсселе и Лондоне состоялся II съезд РСДРП, на котором были приняты так называемые программа-максимум и программа-минимум и на котором партия раскололась на два крыла. Те, кто при выборах в ЦК и в редакцию газеты «Искра» оказались в меньшинстве и кого стали называть меньшевиками (и в их числе Дан), не были готовы безоговорочно принять ленинское положение о диктатуре пролетариата. Не менее острыми были дискуссии о революционности крестьянства и об условиях членства в партии. Если, по замечанию H.A. Бердяева, «русские революционеры и в прошлом всегда были тотальны» и «революция была для них религией и философией, а не только борьбой», то в лице большевизма возникло течение, соответствующее «этому революционному типу и этому тоталитарному инстинкту», воспринявшее, в отличие от меньшевизма и западноевропейской социал-демократии, «прежде всего не… эволюционную, научную сторону марксизма, а его мифотворческую религиозную сторону… выдвигающую на первый план революционную борьбу пролетариата, руководимую организованным меньшинством…».
Меньшевики, настаивавшие на необходимости постоянных компромиссов, высказывавшие собственное мнение по всем пунктам предложенной программы, считавшие РСДРП «организацией мелкобуржуазной интеллигенции» и настаивавшие на созыве «рабочего съезда», мешали Ленину и его единомышленникам. Раскол оказался неизбежен, но он еще не был окончательным и бесповоротным.
После политической амнистии, объявленной царским Манифестом от 17 октября 1905 года, Дан приехал в Петербург и уже в декабре был кооптирован в члены ЦК РСДРП. В 1906–1907 годах он входил в редакции всех меньшевистских и общепартийных газет и журналов. Дан считал необходимым и плодотворным сотрудничество с властью в рамках выборного представительного органа – Государственной думы, которую большевики на первых порах по призыву Ленина бойкотировали, и стал одним из руководителей социал-демократических фракций в Госдуме первого и второго созывов.
Как известно, 3 июня 1907 года был опубликован высочайший манифест о роспуске 2-й Государственной думы и изменении порядка выборов в Госдуму, что означало ужесточение внутриполитического курса правительства. В январе 1908-го Дан эмигрировал. Будучи идейным противником большевистских методов борьбы, уже в 1912 году он пытался содействовать объединению антибольшевистских групп РСДРП. Когда в 1913-м в связи с 300-летием дома Романовых была объявлена амнистия, Дан возвратился в Петербург и возглавил меньшевистскую фракцию 4-й Государственной думы. В начале Первой мировой войны вновь последовали арест и ссылка в Сибирь, но в мае 1916-го он был мобилизован как врач и служил в Иркутске.
Вернувшись в конце марта 1917 года в Петроград, Дан поддерживал Временное правительство и выступал за вхождение в него социалистов.
Одним из самых ярких эпизодов его небедной на события жизни была попытка в канун революции, вечером 24 октября 1917 года, вместе с эсерами Н.Д. Авксентьевым, бывшим министром внутренних дел, и А.Р. Гонем, по поручению Временного совета Российской республики (так называемого Предпарламента), договориться с Временным правительством о том, чтобы, перехватив инициативу у большевиков, сделать заявление, в котором вопросы о мире, земле и демократизации армии «должны быть поставлены так, чтобы ни у одного рабочего и солдата не было сомнения, что правительство идет по этому пути твердыми шагами». При этом Дан называл агитацию большевиков «преступной», но заявлял: «Желая самым решительным образом бороться с большевизмом, мы не желаем быть орудием в руках той контрреволюции, которая на подавлении этого восстания хочет сыграть свою игру» («Новая жизнь», «Речь», 25 октября 1917 года).
На следующий день, 25 октября, Дан открыл II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, но после того, как была предложена для голосования резолюция о переходе власти к Советам, в знак протеста покинул зал. Вскоре за ним последовал и Мартов, выступивший за мирное разрешение кризиса, вызванного вооруженным восстанием, и организацию «однородной демократической власти» путем переговоров с «другими социалистическими партиями и организациями». Предложение Мартова поддержали многие присутствовавшие, но после ухода Дана и его сторонников инициативу перехватил Троцкий, призвавший осудить ушедших и приветствовать победоносное восстание, тем самым утвердив захват власти большевиками.
Октябрьскую революцию Дан категорически не принимал и сделал все возможное, чтобы избежать ее катастрофических последствий. Так, 5 ноября 1917 года он писал в «Рабочей газете»: «Три положения определяют линию нашего поведения. Первое – развязывание гражданской войны и – путь контрреволюции; второе – для предотвращения гражданской войны необходима капитуляция большевизма; третье – наша задача отделить большевизм от рабочего движения… Первые дни заговора была надежда, что он может быть ликвидирован военной силой, но попытка подавления оказалась неудачной, нападение на Петроград сделало защиту Петрограда делом пролетариата, социалистическая партия не может принять участие в подавлении рабочего класса, поэтому мы встали на точку соглашения, которого требуют широкие рабочие массы. Смысл соглашения – заставить большевиков отказаться от идеи власти Советов и признать равноправие всей демократии. Соглашение невозможно без раскола большевизма. Оно создаст концентрацию всех демократических сил вокруг пролетариата, а не без пролетариата. Отказ от соглашения откалывает от большевиков огромные массы рабочих, и их восстание становится чисто солдатским. Таков результат нашей тактики».
Как оказалось, большевиков не испугал «откол» «огромных масс рабочих», ибо вопрос выбора между властью и демократией никогда перед ними не стоял. Вскоре центральный орган меньшевиков «Рабочая газета» был закрыт, а Дан продолжал писать, на этот раз в газете «Вперед»: «Рабочие не только вынуждены будут дорогой ценой расплачиваться за большевистскую политику анархии, но… когда ужасные последствия этой политики станут очевидными, само имя социализма, которым злоупотребляют большевики, станет ненавистно миллионам трудящихся» (21 ноября 1917 года). Примерно о том же говорил в это же самое время Мартов: «Мы идем через анархию, несомненно, к какому-нибудь цезаризму».