Два кинжала
Шрифт:
Сколько раз во время этой ночи я с благодарностью вспоминала науку Мирика — спать во время ожидания! И тогда мы ехали казавшимся бесконечным подземным ходом, и когда выбрались наружу и Драниш, быстро сориентировавшись, повел нас прочь от замка.
Сам замок сейчас торчал в предрассветном небе, словно сломанный клык. Его высокие башни обрушились, а само строение заметно покосилось.
Эльф остановил коня и залюбовался трагичным и одновременно величественным видом.
— Даезаэль, — нетерпеливо позвал Драниш.
— Отстань, животное! Тебе не понять! Я созерцаю красоту!
— Когда замок был целым, ты на него так не смотрел, — заметила я.
— Конечно, что я, замков не видел? А теперь родовое гнездо Сычей — уникальнейшее зрелище! После битвы, после всплеска магии невиданной мощи… Полуразрушенный… Опустевший… Разграбленный… Скоро его стены оплетет плющ, и они будут символом глупости человеческого рода, допустившей такое. А потом на опустевшие земли придут жадные крестьяне. Они будут разбирать замок по камушку, и строить сараи и погреба. Они выламают из стен то, что не доломали до них, и настенный подсвечник с родовым гербом будет держать обтрепанное полотенце возле рукомойника…
— Почему не свечку? — удивилась я.
— Дочка аристократа! Где ты видела у крестьян свечи такой толщины? Это же расточительство!
Целитель немного помолчал, лицо у него было мечтательным.
— Вот она, истинная красота, воспетая поэтами древности, — Он привстал в стременах, протянул руку к замку и продекламировал торжественным голосом: «Там где лик твой покосившийся, Созерцал я тлен величия, И в кошмарах возродившийся, Вид ужасного обличия».
— Это эльфийская классика? — поразилась я. Избранные стихотворения эльфийских поэтов я учила в обязательном порядке, на случай, если мне вдруг на свидании будут читать что-то красивое, а мне нужно будет продолжить. К сожалению, никто и никогда на свиданиях не читал мне на память красивейшие строки о красоте природы и таинственном взгляде возлюбленной, однако бесконечные часы, проведенные за заучиванием витиеватых фраз, у меня в памяти отложились очень хорошо.
Даезаэль неопределенно пошевелил пальцами:
— Скажем так, перепевка с классики.
— Если ты налюбовался, может, поедем? — разрушил очарование момента практичный тролль. — Мало ли…
— Думаю, нам теперь опасность не грозит, — серьезно сказала я. — Владетель Сыч своим последним заклинанием уничтожил всех врагов в округе.
— Что ему стоило сделать это чуть раньше, — хмыкнул Драниш, потирая плечо. — Ночка выдалась горячей.
— Его драгоценный первый муж нашей Сиятельной опаивал сильнодействующими настойками. Удивительно, что он вообще смог с кровати встать. От бедного старикана так разило, что мне плохо даже от самого запаха стало! А представь, все это — внутрь.
— А Жадимир… — начал было Драниш, но я коротко ответила:
— Умер.
Тролль хотел что-то сказать, но передумал, взял поводья моего коня в руку и направился к дороге, не заботясь, последует ли за нами эльф.
Однако Даезаэль решил не оставаться в одиночестве, быстро догнал нас и спросил:
— Скажи мне, о рыцарь в сияющих доспехах, как ты так вовремя оказался у конюшни?
Драниш пожал плечами:
— Я старался следить за тобой и за Ножовым. Когда вы исчезли оба, то помчался к комнате Ясноцветы… Там вас не оказалось, куда вы еще могли пойти?
— Помчался он! — пробурчал эльф. — Чтоб тебе так раны зашивали, как ты помчался! Жадимир успел помереть, мы Сыча во двор вынесли, а ты — помчался!
— Я, между прочим, в отличии от некоторых, сражался! — разозлился тролль. — Как я мог все бросить и побежать? Надо было хотя бы команды отдать! На меня же люди надеялись!
— Которых ты бросил, — заметил эльф.
— Кого там бросить уже было, — горько проговорил Драниш. — После этой орды волкодлаков… Но нужно же было организовать отступление!
— Ничего, — Даезаэль хлопнул тролля по плечу. — Те, кто выжил, здорово поживились на развалинах замка. Волкодлаков после заклинания Сыча уже нет, бояться некого, а драгоценных вещей в замке множество. Даже нам кое-что перепало.
— Разве? — удивилась я.
— Конечно! Посмотри в седельных сумках. Принцип «грабь награбленное», при здравом подходе, всегда работает «на ура».
Уже совсем рассвело, когда мы проехали через опустевшую деревню. Тролль немного помародерствовал, и мы стали обладателями одеял, посуды, крупы и трех куриц, которым Драниш тут же свернул шею.
Мы разбили лагерь на бережку небольшой речушки. Драниш отправился за хворостом, а мы с Даезаэлем — купаться.
— Хорошо троллю, — бурчал целитель. — Снял с себя бронник — и чист. А я из-за этого твоего муженька такой хороший комплект одежды загубил! И переодеться не во что! А все потому, что тебя спасал! Стирай вот!
Он кинул в меня скомканной рубашкой, и, совершенно не смущаясь своей наготы, потянулся к солнцу. Впрочем, видеть Даезаэля в таком виде мне было не впервой, поэтому я воздержалась от лекции о морали, и сказала:
— Мы прихватили мою сумку. Там… рубашки всякие…
— Юбки, — передразнил эльф. — За кого ты меня принимаешь, хотел бы я знать? Стирай, женщина!
Я посмотрела на свою юбку, на которой уже засохли пятна крови, и решила, что ее я выброшу. Зачем мне на память юбка, на которой умер Жадимир? Не за чем…
Жадимир… Я остервенело терла и полоскала в воде одежду эльфа, выплескивая в физическом труде моральную боль. Жадимир… Его я оплакала два года назад, к тому же столько лет носила его память в своем сердце. В итоге человек, которого я так любила, оказался совсем не таким, так представлялся мне. Он пытался меня убить — несколько раз. Он унижал меня и мою семью. Он захватил власть в чужом домене и пытался сделать меня заложницей своих честолюбивых устремлений…
И все же, мое сердце отчаянно болело, а в горле стоял ком. Жадимир — тот, кто обнимал меня по ночам, щекотал меня своей косой… Вот он сидит в библиотеке, а на золотистых волосах играет солнечный луч. Вот непослушная волнистая прядка падает ему на лоб с тщательно заплетенной косы, и он сдувает ее с глаз. Вот он целует меня, и я забываю обо всем на свете…
Мне на спину легла тяжелая рука тролля. Я поспешно утерла рукавом глаза и обернулась. Драниш сидел рядом со мной на траве, и смотрел на реку.