Два ничтожества. Бегущая по мирам – 15
Шрифт:
Я глянул на внимательно наблюдавшего за мной Прыща и решил, что гад всё равно не поверит, что я местный, свой, лачаранский в доску пацан, и разработал наглый план частичной брехни… Но мы уже пришли.
Прошли… ну хоть не в подвал. В цоколь, блин. Пока не тюряга, стражницкая. Большая комната с зарешеченными окнами под потолком, камином и с общей на несколько дверей стражей в доспехах и с мечами за столом, и часть отдыхает, ещё и казарма, умно. Одну дверь открыли изнутри на стук и рассмотрев нас в окошко.
Ещё большая комната с окошками под потолком. Железные двери нескольких камер с закрытыми дверцами окошками, из-за которых слышны голоса обитателей. Закрытые запертыми решётками вмурованные в стену разделённые на секции полки с отнятым у сидельцев и с бумажками, где чьё. Стопка соломенных матрацев в углу. Три тюремщика с дубинами. Печка, на которой варится кофе в закопчённом котелке.
Прыщ протянул руку и я вложил в неё свой ножик, он его осмотрел, довольно хмыкнул, подал тюремщику, который уже открыл решётку и положил нож в свободную ячейку. Прыщ щёлкнул пальцами в мою сторону. Я достал из подсумка и отдал ему шприцы. Отлично осведомлённый о моём барахле Прыщ сказал, направляясь к отдельной двери:
– Мелочь в кошеле, табак, трубка и огниво в камере разрешены. Чего пялишься? Твоя любовница как услышала про порку и красивое клеймо калёным железом к её татушкам, так ночью тебя и обыскала, вернее твоё грошовое тряпьё, а на тебе только перстень из дерьма на пальце и оставался. Его тоже можно в камеру, раз ты не маг и не воин. Или он не простой? Ладно. Магические не такие. И я их сразу вижу, я талантлив! Но если памятный, сдай на хранение, могут и отнять, хотя ты брыкастый.
Он закрыл за нами обшитую войлоком дверь, сел в кресло перед стопкой бумаги, чернильницей и пером, кивнул мне на стул напротив. Я глянул на зарешеченное окошко под потолком, за которым раздавались звуки подготовки военного отряда, не спеша сел и улыбнулся оперу из самых высших:
– Кофейку бы.
– Пока не заработал. Итак, ты начал про шестой вариант. Козырный.
– Его скажу барону. Ну или тому, кто не разболтает, – набивал цену я.
– Мне можно, – усмехнулся Прыщ. – Итак.
– Ну… он… из тех, которые вам не нравятся.
– Ладно. Позже. Давай сначала определимся, кто ты. Ты же интеллигентный человек. Не доводи до греха. Я уже допросил кого надо. Теперь твоя версия.
– Я был дровосеком и охотником в городке Грув. В другом… мире. В вампирском графстве Грув. Любил читать. В школе нормально учился. Добыл оленя в лесу графа. Вампиры меня повязали. Но не убили, они не столь кровожадны, как думают. Выдали меня дочке графа кровь мою сосать. Ну а я обаятельный и… виконтессу отлюбил. Граф обиделся и начал на мне эксперименты ставить. Чары накладывал. Так что на мне есть какие-то чары и покусы и поцелуи молодой вампирши. Потом граф учился открывать порталы и для проверки меня сюда отправил. Приказав вернуться, а то следом пройдёт и замочит, вернее засушит. Но обратно я не смог пройти, и портал погас вскоре. Портал рядом с Древом Фигой. Я с ней… говорил… когда инжира поел. Фига как-то сообщает, а может лесная ведьма, про которую я тогда не знал, чары знаний наводит. Ну а потом поймал и отлюбил… дриаду. Девку деревянную. А Фига так по любви истосковалась, что на радостях… дупло открыла. Я думал там деньги или камушки, а там два шприца. И я понял как-то, что это зелье для девиц, сильно придающее энергии и веселящее, и как его правильно использовать… Дальше ты знаешь…
И я пропел весело:
– Вышел как-то на обед,
Ни копейки денег нет.
Сдал бутылки, пил три дня,
Жизнь такая для меня!
– Образец выживания с голой жопой… Мытарь рассказал. И жрицы Фиги. И жрец. Не бойся, их отпустили. Не до них, и они сказали, что ты сказал, что барону доход с Древа хороший будет. Умник. Даже жаль на виселицу. Складно врёшь. Нож откуда? – кивнул Прыщ, быстро записывавший и почти незаметно всё больше радовавшийся, может и распутанному делу и награде от барона и за успехи в следствии, и за рекомендацию, мою в общем-то, но теперь его или общую, не резать дойную корову.
– Нашёл возле Фиги, – пожал плечами я, про себя матеря Фигу, которая всё-таки всучила мне приметный нож разбойников, хотя сам виноват, но не всё потеряно даже без побега, блефует оппонент.
– Это нож одного молодца из банды Носатого. А может ты не из портала, и тебя не надо к графу отправлять, как приказано про пришельцев, а ты пронюхал как-то? И решил, что… барон, граф, герцог, король… по пути смоешься или пристроишься… А может ты любовник шмары Носатого, как мытарь божился?
– Они все мертвы. Так лесная ведьма сказала, ну или как-то мне кто-то сообщил. От лесной ведьмы, как я уже понял, наехавшие не уходят. Ну и если бы я знал про палёный ножик, то не взял бы. И никому не показал бы. Даже если бы шмара около меня его потеряла. Я не такой тупой. А ты взял бы?
– Все на ерунде и попадаются, – рассмеялся откинувшись в кресле Прыщ. – Зачем ищешь банду Носатого? Чего уставился? Клеймо мантикоры их метка! Крутых разбойников! Чего вылупился? Понял, на чём спалился? По мантикоре мы и взяли двоих его прятавшихся подельников. А знаешь как? Она и на нём! Он запирается, но носяру не спрячешь!
Да уж, вот уж не знал, что этот носатый пень догадался пометить свою банду! Это каким же идиотом надо быть! И меня спалил. Я продолжил изощрённо врать и говорить полуправду:
– Мне лесная ведьма сообщила, что Носатый ограбил Древо Фигу, нашёл или в дупле, или под корнями золото и камушки. И унёс. И аметистовую камею с мантикорой. Клеймо.
– Врёшь! Аметист при нагревании испортится, а такое клеймо не совсем раскалённым клеймом, ещё и с чарами, не поставить!
– Я не спец по камням. Ну, сделал копию, может и чары наложил. А для меня это единственная примета. Остальное просто камушки и золото. Вы как его тайник найдёте, там камушки должны быть у Древа украденные.
– Ладно, разберёмся… – неожиданно успокоился Прыщ, явно уже разыскавший увы теперь не мои драгоценности, потёр лапы. – Ну, теперь вернёмся к варианту номер шесть. Со шприцами надо полагать. Но почему ты не предложил седьмой вариант, отлюбить, что половина умников предлагает?
– Ты кофе обещал, – усмехнулся я.
Прыщ дёрнул верёвку за спиной, сказал зашедшему тюремщику, тот приволок две кружки кофе, скроив недовольную морду. Я глотнул ароматный напиток с сахаром и сливками, усмехнулся:
– Анекдот. Помер муж. Вдова в трауре. Любовник предлагает ей заняться любовью. Она: «Как можно? У меня траур!». Любовник парирует: «А мы медленно и печально»… Ну так и с несмеяной. Только как дополнение к первому и второму вариантам. Ну или медленно и печально.
Я послушал застенчивый смех Прыща. Не ставшего записывать анекдот. Зато оживился над прозвищем Несмеяна. Записал его именно с большой буквы. А я кратенько пересказал сказку про другую несмеяну, а в Лачаране такой саги не было. Этим, а особенно тупостью сказки, похоже окончательно убедил недоверчивого опера и следователя, что я из другого мира. Ну и он заявил: