Два ничтожества. Бегущая по мирам – 15
Шрифт:
Завёл и беседу с Йонко, которого решил пока и для себя называть в мужском роде. Иначе сам спалюсь и его спалю. Ещё я поразмыслил, что дракары тоже могли быть созданы тысячу лет назад, вместе с убриками и сарангами, а что там говорит Йонко, на это наплевать, да и вообще, учитывая что никто про его расу не знает, он может быть вообще один, опытный образец. Я болтал:
– Йонко, сегодня вечером могу украсить твою шкуру первыми иероглифами. А ещё я видел как ты, и не только ты, пялитесь на клеймо мантикоры. Могу и его изобразить. Только оно глубокое. И приметное.
– Если глубокое, то на груди не надо, – уже привычно порозовел друг, а я предположил, что если у таинственного дракара всё-таки есть сиськи, ха, и они скрыты пространственными карманами, то и не захочет. – Давай на… запястье. И татуировки на спине.
– На запястье не стоит, будет всегда видно, а оно особенное. И кожа там тонкая. Можно на животе, – проверил карман и там я, и получил отрицательный ответ.
Я подумал, что можно и на Йонко сделать ключ от портала на выход, мало ли что там будет, а раз шкуру всё равно менять… ну и прикольно будет приложить ко рту маски Ничтожества не мою или девичью грудь, а… Я улыбнулся:
– А давай на заднице сделаю. На руках и ногах можно и мышцы задеть. А на теле иероглифы.
– Хорошо, – повёлся на мелкую провокацию старавшийся быть крутее всех крутых Йонко. Ещё сообразив, что раскалённым клеймом такой глубокий след, это очень больно. – Но там же можно и иероглифы, я всё равно всё тело татуировками хочу покрыть.
– Лицо оставь, – обеспокоился я.
– Носишься с пацаном как с девкой, – буркнул Полтос, не зная как близок к истине, потом уставился на процеженный во флакончик, которых я в подсумке теперь несколько ношу, мутный розовый сок розины. – Давай я вколю себе в ляшку. И не надо мне предлагать ваши услуги.
Никто и не предлагал. Но я отложил эксперимент до привала у крепости – мало ли, начнёт ещё колбасить свинорыла, так хоть маги рядом будут, не факт, что они нормально помогут, но хоть что-то. А Полтос был настроен очень решительно – допекло его свиное рыло. Но я ему сказал быть готовым и трын-траву вколоть, раз она в комплекте к розине идёт и в зелье входит, а что так себе целебная, так у нас не просто лечение намечается.
Я замер, вытаскивая из заспинного саадака лук и обычную стрелу. Справа, южнее нашего и колонны маршрута в трёх сотнях аршин веточка шелохнулась в неширокой роще, за которой начиналась пологая балка. Рядом замерли тоже проследившие мой взгляд Йонко, даже удивив меня глазастостью, и Сансак. Эльф ещё и прошептал сердито:
– Эльф заметил позже лада! Позор мне, дураку трусливому… И я уже чувствую страх, хоть и контролирую.
– Скройтесь, готовьтесь стрелять. Я туда, – безапелляционно сказал я, отвёл взгляд от сильнее закачавшихся веток, шагнул вбок от ещё и выше моей головы пролетевшей толстой стрелы. Глянул на единственного затрясшегося в предчувствии боя Зверя, шепнул ему. – Быстро в колонну. Доложи.
Идти вперёд мне не пришлось. Неприятельские разведчики поняли, что их заметили, и поняли, что при отступление через балку их отлично рассмотрят. Решили может уничтожить охранение, если мы лоханёмся, а может просто удаль показать. Из кустов вылетели два поджарых быка, на спинах которых сидели двухаршинные красные орки! Один с луком, в котором не особо мастер. Оба с длинными мечами типа фальшионов, с односторонней заточкой и треугольным горбом на тупой стороне ближе к острию. С голыми здоровенными заплывшими жиром торсами и в штанах.
Но мы не лоханулись, и в противника полетели пять стрел. И Зверь ломился с воплями через кусты к остановившейся колонне. Я с отрядиком немного отдалился от дороги, и до колонны было сотни полторы аршин, но как раз мимо проходил штаб и навстречу Зверю уже поскакали несколько всадников охраны штаба, включая и довольно храброго, а скорее жаждавшего боевой славы, хлыща Васалика с роскошным мечом наголо.
Орки заложили манёвр и развернувшись ускакали в лес, а потом через него и через балку понеслись подальше. Одна стрела – как потом выяснили, Йонко, но тут больше на удачу – угодила одному вражине в бок, ещё три, а мы успели выстрелить ещё по разу, воткнулись в быков. Но все остались живы. Наша кавалерия начала преследование, но вскоре заревел рог возвращаться, и недовольные всадники вернулись. Мы собрали стрелы и вернулись к колонне. Здесь царил бардак и наш лейтенант радостно докладывал, что его рота отличилась, а между тем как минимум два наших дозора прошли мимо наблюдателей орды.
А вскоре и до держащей границу крепости дошли. В которую нас на ночлег, удивив многих, но не меня, не пустили. Я только поошивался рядом с комполка и заместителем коменданта крепости. Послушал насмешливый приказ полку двигаться дальше, и хотя бы ещё три лиги пройти и стать лагерем. И что два рыцарских отряда идут с северо-востока и с запада к месту, где орда должна быть, а она проходила ещё вперёд, теперь начала уходить на юго-восток, откуда и пришла. Так же я узнал, что орочьей кавалерии с четверть тысячи. Все на быках, которые не очень резвы и быстры, но весьма выносливы и неприхотливы. Обычные для полукочевых дикарей красных орков верховые животные.
Недолгий привал – даже вся наша колонна не успела собраться – и мы двинулись дальше. Здесь уже началась гористая местность, и от дороги в невысокие горы карабкались густые мрачные леса. Впереди были горы немного повыше, тянущиеся к холодному югу, и густые прохладные леса. И деревень и сёл не было. Только одинокий домик с мрачным типом в дверях встретили. Дорога шла то вверх, то вниз, и идти стало труднее, да и конец марша непривычного ещё полка, так что наш Зверь опять часа полтора ехал в повозках маркитанток. А к вечеру, пройдя две лиги, встали лагерем, окружённым повозками, дозорами и разведкой.
Пока готовилась еда и разворачивался лагерь, мои друзья занялись снаряжением. А я открыл половину двускатной крыши вполне качественной и продуманной палатки, и пока не стемнело нанёс на поясницу, бедро и попу Йонко три первых составных иероглифа, начав писать разведанную информацию. И сдерживаясь, чтобы не выдать шлепка нахалке.
А потом я сходил в кузню, где что-то ковали и чинили, раскалил Клеймо Мантикоры и быстро принёс в палатку, удивляясь что раскалённый добела зачарованный аметист не остыл. Ну и приложил к ягодице зажавшего в зубах кожаный ремень и взвывшего Йонко. Очень удивил бедолагу отсутствием сильной боли. Полюбовался отличным результатом, быстро терявшим красноту. Поржал тихонько. Вместе с друзьями, не отказавшими себе в удовольствии полюбоваться иероглифами и клеймом на задней стороне дракара, ещё и смеясь над портящим свою шкуру пацаном. Но красоту иероглифов все оценили, шарясь вокруг и заглядывая через полог и сверху.
Затем палатку занял Полтос, успевший отлично раскрасить новую бригантину Сансака и даже пришить свой балахон поверх кольчуги. Ну и начал колдовать над своим экстерьером. С дикими сдержанными матами, зажав в зубах тот же ремень, вколол себе посветлевший отстоявшись розовый сок розины. Сразу полный шприц на четверть рюмки, то есть… на восемь с половиной миллилитров. Его начало колбасить, начался жар. Он вколол себе и сок трын-травы. Жар прошёл через четверть часа. Я не особо переживал за друга – ну… наверно не девка он, сам хотел, ставки высоки, да и я жестокий, и дальше смерти не помрёт, ха.