Два полицейских. Дело о надувном матрасе
Шрифт:
– А муж?
– А тот сидел себе, пил пиво, молчал и делал все, что говорила ему жена. Пару раз сказал «да». И все. Правду сказать, я на него почти и не смотрела. В воскресенье только успевай бегать между столиками. А тут еще его мадам все внимание на себя взяла. Я его только периферийным зрением видела.
Еще она сказала, что, когда русские уходили, мсье оставил неприлично большие чаевые, больше пяти евро. Так что надо было к нему присмотреться внимательнее.
Мы посмеялись, и спросил, на каком языке они общались между собой и с официантками. Лайна ответила, что между собой – по-русски. Ну, то есть это она говорила. А он кивнет или скажет коротко: «Да» В смысле «Da!» (она сказала это тоже по-русски). А с официантками, то по-французски, то по-английски. Как придется.
Я попрощался с милой Лайной, карточку свою не дал, потому что нет у меня еще новых карточек. Не напечатали пока.
Вот так всегда!
20.15. Полицейский участок Капдая.
Я хотел приехать в участок в девятнадцать сорок пять чтобы без спешки принять дежурство. Но, не получилось. Еле-еле успел за три минуты до восьми. Но дневной дежурный, су-лейтенант Жан Дюлон, похоже, никуда не торопился: сидел спокойно, пил кофе. Небольшого роста, лет тридцати, худощавый, начинающий лысеть блондин – он, как мне показалось, из тех людей, которые видят смысл службы в том, чтобы пообщаться с как можно большим количеством людей. И получить за это деньги, которые можно потратить на какое-то свое увлечение. Или чужих жен. Впрочем, это мои домыслы. Оставим их мсье Леви, как сказал бы мой новый шеф. Если он, конечно, знает, кто такой Леви. 8
8
Я тоже не знал. А оказывается это современный и очень модный писатель – А. П.
Дюлон сообщим мне, что все в участке уже знают о том поручении, которое мне дал начальник полиции. «Дело о надувном матрасе», – сказал он с ехидной улыбкой. И поинтересовался, как оно продвигается. Я изобразил тупого парнишку и начал излагать подробности, но он не дослушал.
– Вот тебе Секонда три подарка в первый день службы. Первый: половина пиццы. Ночью есть захочется. «Четыре сыра» сойдет? Не все любят горгонзолу. Второй: визитные карточки с твоим мобильным и номером телефоном нашего полицейского участка. Сегодня доставили, пока ты в бухте Мала загорал. Теперь можешь девушкам раздавать, со словами: «если что вспомните, звоните в любое время». А они, конечно: «обязательно позвоню су-лейтенант»!
А третьим его подарком стала версия похищения матраса. Совершенно дурацкая, конечно. Но, будучи полицейским-педантом, я изложу ее в своем журнале. Версия такая: у русской мадам есть любовник. Она затащила его на яхту, утром в воскресенье, чтобы заняться любовью… В этом месте речь Дюлона как то замедлилась. Он уставился в стену и стал описывать каюту яхты, которую никогда не видел. И того чем занялись они в этой каюте. Но я это описание здесь помещать не буду, тем более что не все запомнил. Суть в том, что почти тут же на яхте появляется муж, мсье Андрейчиков. Он хочет выйти в море. А потом отвести жену в бухту Мала, в ресторан. Мадам прячет любовника где-то на яхте. Потом просит надуть матрас и располагается на палубе загорать. А далее все понятно. Супружеская пара отправляется на берег, а любовник кладет одежду в целлофановый мешок, вот так заворачивает (это Дюлон показал руками, и я понял, что он знает о чем говорит), берет матрас, бросает его в море и плывет на нем за пределы бухты, в Эз сюр Мер, например. Или к нам в Капдай на пляж.
– Это ж полтора километра до пляжа в Капдае, – не удержался я, понимая что меня разводят. – А по берегу камни и скалы.
– Не все так страшно, у мыса Кабаньон, есть маленькая бухта. Это ровно в середине пути. Купаться там запрещено, мусора с поверхности моря центнера два скопилось, но пристать к берегу можно. И тропинка вверх, есть. А дальше по променаду лёгкой походкой – на пляж и к стоянке для машин. Все складывается, ты, съезди, посмотри, может твой матрас среди мусора болтается.
А ведь придется съездить и посмотреть, никуда не денешься: старший офицер предложил версию. Надо проверять.
Вторник. 9 сентября
01.25. Полицейский участок Капдая.
Копаюсь в интернете, пытаюсь выполнить поручение лейтенант-колонеля и выяснить, что можно, о том, кто такой этот Андрейчиков. Я начал еще дома, то есть в своей квартирке в Ницце, и просмотрел все, что можно на родном языке: поисковики газет и новостных сайтов, везде, где могли появиться сообщения из России. Но на французских сайтах никакой информации найти не удалось. Продолжил уже здесь, в участке. На английских сайтах есть два-три упоминания какого-то Андрейчиков, который занимается строительством
(Nota bene. Archangelsk переводится как город архангела. А какого – непонятно. Михаила? Гавриила? Как-то в России все неточно. Расплывчато все. У нас, на Лазурном Берегу тоже есть Archangelsk. Только он совершенно конкретный – Сан-Рафаэль.)
Еще какой-то Андрейчиков строит дома рядом с Санкт-Петербургом. Может тот же, может другой. Кто знает, насколько распространенная это фамилия. Еще пишут, что недавно государство заинтересовалось, куда пошли деньги, выделенные на строительство объектов. Каких объектов тоже не понятно. Каких-то. Пришлось копаться русском интернете. Нашел старую заметку на сайте газеты, которая называется «Novaya»
(Примечание: старая заметка в новой газете – это оксюморон. Хотя, это может только так кажется. Язык я толком не знаю и что-то в названии газеты понял не так. Но тут же прицепилось: «who wonts yesterdeys paper, who was yesterdeys girl» 9 – и не отцепляется до сих пор).
Так вот, в этой заметке говорится, что некто Владимир Андрейчиков, владелец нескольких строительных фирм (наш?) начинал свою карьеру в армии, в таком-то подразделении, которые они обозначили как «ВДВ» (VDV). А потом он занялся бизнесом. Но важнее, что у него была большая дружба с мэром третьего по численности населения города, в регионе Arсhangelskaya oblast. С этим мэром Андрейчиков когда-то служил в Афганистане. И Чечне. Но это было еще в прошлом веке. А теперь, вроде бы, они вели бизнес. А это запрещено, это конфликт интересов. Для мэра, разумеется. Но в России, на это все смотрят сквозь пальцы. Так пишут в газете. И еще пишут, что это неправильно, но всем наплевать. У города, кстати, смешное такое русское название – Kulibinsk. А мэра зовут Виктор. С фамилией тут сложности: Ahapkin или Agapkin. Как у них эта буква «г» звучит, не помню. Он, правда, уже бывший мэр. Не избрали его больше.
9
«Yesterday’s Papers» – песня «The Rolling Stones» с диска «Between the Buttons». Действительно приставучая. – А. П.
(Nota bene. Там, в России, оказывается, мэров вообще не избирают. Или избирают, но не жители. Там какая-то сложная система: власть делится между муниципалитетом и сити-менеджером.)
Вот этого Виктора в муниципалитет Кулибинска не избрали на прошлых выборах. А сити-менеджером назначили какого-то приятеля местного губернатора. А пока Виктор был мэром, в городе много чего строилось, жилые дома, магазины, автозаправки. И ко всему этому имели какое-то отношение мэр и его друг Андрейчиков.
И дальше там что-то совсем непонятное. Надо в справочной литературе смотреть или на сайтах каких-то специальных. Пишут, что есть такая корпорация, называется по-русски «АЛРОСА» (ALROSA) и она в Кулибинске «gradoobrazuiyschee predpryiatie».
Про «grad» я читал раньше, это такой ракетный комплекс. Ракеты можно с автомобиля запускать. Или из подвала дома. Русские его в Чечне использовали. А потом продали палестинцам и те пуляют этими ракетами по израильским автозаправкам. А израильтяне, в ответ, американскими ракетами земля-воздух – по всему что движется. И все довольны. «Obrasuyschee» я посмотрел в словаре. Это слово означает «создавать». «Predpryiatie» – это понятно. Это фабрика. Значит там, в Кулибинске, делают эти самые «Грады», а Владимир и Виктор, возможно, учувствуют в их нелегальных поставках палестинцам и сомалийским пиратам, которые ставят эти комплексы на свои легкомоторные катера и под угрозой…