Два полицейских. Дело о надувном матрасе
Шрифт:
Впрочем, я открыл свой планшет не для того, чтобы его описывать, а для того, чтобы сделать запись о своем посещении префектуры в Ницце. Но сейчас не успеваю. Мне надо заскочить в муниципалитет Капдая, где обещали показать документы по аренде виллы «Палома» и дать адрес кого-то из обслуживающего персонала.
17.22. Муниципалитет Капдая.
Мадам Мари Ронсо, работает на вилле Палома, проживает местечке Vallon de Bottin, улица Арнюлф, в собственном доме. Понятия не имею, где это. Лишь догадываюсь, что в стороне, противоположной
(Примечание. Так – это далеко. Для моего «Пежо», разумеется.)
20.09. Ницца. Квартира на улице Александр Мари.
Надо бы выйти на площадь Шарль Феликс, заглянуть в какой-нибудь недорогой ресторан. А то я пропустил обед с этим расследованием.
(Примечание. Я уже называю поиск надувного матраса расследованием! Ну, кто еще не смеется над су-лейтенантом Шарлем? Но, всё же, сначала, запишу все самое важное из того, что узнал сегодня.)
В Ницце, в префектуре, мне ничего толком добиться не удалось. Узнал лишь, что Владимир Андрейчиков, с супругой обладают во Франции статусом налогового резидента с 2009 года. Еще я взял копии их фотографий, предлагавшихся к документам. Владимира я сам видел, и судить не могу, а Жанну по такому фото узнать трудно. Этот европейский стандарт фото на документы превращает людей в андроидов. Волосы убраны назад, лицо без теней, выражения нет никакого, глаза стеклянные. Не знал бы, что Жанна, не узнал бы. Хотя, если присмотреться сходство есть: кончик носа, верхняя губа, то, что осталось от прически. Ну да ладно. Мне же не надо их опознавать. А фото надувного матраса в префектуре не было. Он на статус налогового резидента документов не подавал.
Теперь – разговор с Мари Ронсо. Я добрался до ее дома… ну, в общем, добрался. Если бы не свернул не в ту сторону, то было бы совсем быстро. А я свернул. Три раза. Так что пришлось ей перезванивать и еще прохожих спрашивать, в каком я месте оказался. И почему. Впрочем, почему – я сам знаю. Если бы не тот наш разговор с Сильви, в мае, то ничего бы этого не было. Ни ссоры с отцом в июле, ни торопливого прощания с мамой, при быстром отъезде, ни перевода в Капдай.
Ну, может быть, оно и к лучшему. Где бы еще я получил такое дело – «Дело о пропавшем надувном матрасе» – как его уже окрестил су-лейтенант Дюлон. Ну и что. Зато оно – мое.
Итак (педантизм су-лейтенант!), характеристика свидетеля. Мари Ронсо, пятьдесят четыре года, вдова, проживает с дочерью, зятем и двумя внуками в деревушке Валон де Батен, что уже было отмечено в этом журнале. Впрочем, проживает только формально. Вот уже семь лет он работает (а точнее, работала до – прошлой пятницы) на вилле «Палома» и была там кем-то, вроде домоправительницы. Утром в воскресенье дочь или зять отвозили ее в Капдай, а вечером в пятницу забирали домой, к внукам. Так что
Я спросил, где работают дочь и зять, оказалось в Ашане, что в Ла Трините, это в пяти минутах езды от дома. Дочь кассиром, а ее муж грузчиком. Сад у них хороший. Она сказала, что сама старается следить за садом. Ей помогают дочь и внуки. Те сейчас у родителей зятя, на побережье. А самому зятю не до сада. Он то днем работает, то ночью, по графику. А еще помогает старшему брату в маленькой строительной фирме. Сливы у них великолепные. Она сказала, что лучше ее шелковицы вот всей округе нет, но она уже сошла. Зато конфитюр из нее…
Но к делу. Мари Ронсо поначалу говорила со мной, не разжимая губ. Она обижена на весь мир. И понять ее можно. Семь лет она проработала на вилле «Палома», при разных арендаторах, а в пятницу ее уволили без объяснения причин. «Этот Владимир», просто сказал, что в ее услугах больше не нуждаются, и в понедельник она может не приезжать. С хозяином виллы все обговорено, ей вышлют чек, с компенсацией, положенной по контракту. А если нужно забрать личные вещи, то она сможет приехать за ними позже, на следующей неделе.
Не знаю, как и каким образом, но увольнение Мари Ронсо в пятницу и внезапная активность обитателей виллы «Палома» в воскресенье, мне кажется событиями как-то связанными. Но я ей об этом, естественно не говорил, просто посочувствовал. И постарался ее разговорить. Что мне, в общем-то, удалось. И она сообщила мне, что на вилле живут не только Владимир и Жанна Андрейчиков, но и дочь Владимира от первого брака Ирина. Появилась она недавно, около года назад, посещает занятия в университете Ниццы. Правда, не часто. И тогда живет в Ницце в своей квартире. Но больше – на вилле, у отца.
Разговор предстоял, видимо, долгий. Я набрался храбрости и попросил чашечку кофе. Как ни странно, мадам Ронсо расцвела и стала рассказывать, как она готовила кофе до появления «всех этих машин». Я похвалил ее кофе, получил круассан и доверие моей собеседницы. Она рассказала, что в ее обязанности на вилле входила уборка, закупка воды и продуктов питания.
– А напитки?
– Мсье покупал по каталогу какой-то фирмы и их доставляли раз в месяц. И лед тоже, по ящику в неделю.
Еще мадам Ронсо сервировала завтрак, а готовки было не много. Главным образом – легкий ужин. Хозяйка следила за фигурой. Чьей? Своей! С мужем справиться было невозможно, он вечером, если приходил не слишком поздно, требовал себе «buterbrod» со всем что есть в холодильнике. Причем багет нужно было резать вдоль на две половики, а потом одну половинку, нагруженную начинкой, накрывать второй.
– Русские мужчины любят немецкую еду: бутерброд, колбаски, котлеты – авторитетно пояснила она.
Дочь Владимира, похоже, вообще не ела, даже утром. Сок выпьет и все. А обедали они все вне дома, в ресторанах. Да и ужинали, часто, тоже. Еще она отдавала белье в стирку и одежду в химчистку. Но за бельем на виллу приезжали посыльные раз в неделю.
В этом месте мадам Ронсо позволила себе тираду, смысл которой состоял в том, что за все годы ее работы, сначала в отелях, затем домоправительницей в частных домах, ее никто так не обижал, как обидел этот Андрейчиков.