Два секрета для бывшего
Шрифт:
Катя кусает губы, затем вздыхает… Я вижу что ей неловко слушать все это. Наверно не стоило рассказывать. И, видя ее смущение, я поспешно добавляю:
— Извини, не хочу тебя грузить этим… Просто поделился.
— Нет, Герман, — она вдруг берет меня за руку, а после… Обнимает меня! Сама! Я чувствую ее хрупкое, горячее тело! И не верю что это все-таки происходит. Происходит со мной. — Мне очень жаль…
Я прижимаю Катю, потом аккуратно пересаживаю к себе на колени и, набравшись смелости, я целую ее в губы. Нежно, аккуратно, боясь что
— Катя, моя хорошая, мой солнечный зайчик… — я покрываю ее лицо поцелуями, после замираю и вдыхаю ее самый приятный, самый лучший запах.
— Ты больше на меня не обижаешься?
— Обижаюсь. Но… — вздыхает, — Я ведь тоже не железная. И до сих пор не могу забыть тебя. Разлюбить не могу… Хотя ты тот еще…
— Знаю. Я исправлюсь. Просто один шанс. Один единственный и самый последний.
— Хорошо, — она касается пальчиками моей щеки и улыбается. — Ты еще какую-то новость хотел рассказать.
— Да, — киваю, — Я сегодня утром разговаривал с врачом… Мишу можно будет забрать через три дня.
— Правда? Слава богу!
— Да, — продолжаю, — Только лучше если тут же будет еще медсестра, плюсом к остальному персоналу…
— Конечно.
— Ну и вот. Теперь у тебя оба ребенка будут вместе, рядом. Миша большой молодец, он восстанавливается семимильными шагами. Так что через год он будет как и все дети. Только шрам останется. Но и его потом можно будет попытаться убрать… Ну и конечно надо будет регулярно проверяться… — Катя слушает, не спуская с меня глаз. Мы оба понимаем, что с тем финансовым уровнем, какой у меня сейчас, Миша будет всегда под присмотром и в безопасности.
— Ты не представляешь, как я счастлива. Мне кажется что мир наконец расцвел.
— Катя, — произношу совсем тихо.
— Что?
— А давай будем жить вместе? Хочешь — у меня, хочешь — я сюда перееду… — смотрю на Катю и тут, вдруг сообразив, что так предложения руки и сердца не делают, я опускаюсь на пол, на колено и целую ей руку, — Будь моей женой! А кольцо мы купим завтра, я почему-то забыл про него.
Не забыл. Просто не думал что Катя меня простит.
— Можно и без кольца, — улыбается, — я согласна.
____
Глава 40. Заключительная. Катя
Глава 40. Заключительная. Катя
Спустя полтора года
Я нашла в себе силы простить Германа. Хотя до последнего думала, что это невозможно, слишком велика была обида на него. Но… Я вдруг поняла что Герман, во-первых, и правда одинок, а, во-вторых, он между детьми и своей предыдущей семьей выбрал детей. Он их любит. И он готов о них забоится.
Любит ли он меня? Не уверена. В тот момент у меня не было никакого ответа на этот вопрос. Скорее я даже склонялась к тому, что он меня воспринимает исключительно как мать своих
Что ж, пусть так. Мне было важно чтобы у детей в будущем были возможности. Чтобы они не умерли с голоду, реализовались в профессии… Но главное, чтобы Миша имел доступ к самой лучшей медицине, потому что несмотря на то что операция прошла удачно, еще неизвестно, какие побочки вылезут в будущем. А даже если все будет хорошо… Исходя из его изначальных данных, такого же сильного сердца, как у брата, у него уже никогда не будет.
В принципе я оказалась права в своих опасениях. Через три месяца после выписки Мишу пришлось положить в клинику на пару недель. Потом мы это повторили еще через месяц. Сейчас слава богу все хорошо… Он почти догнал в росте и развитии Котю. И когда я вижу моих деток рядом, как они играют вместе, смеются, повизгивая, я ощущаю настоящее счастье.
В тот особняк возвращаться я не захотела. Более того, поставила условие, чтобы Герман уволил весь персонал и нанял совершенно новых людей. Потому что я понятия не имею кто из них мог работать на Елизавету Сергеевну…
Кстати о ней.
Она затягивала суды по максимуму, рассчитывая что Герман передумает и простит. До последнего надеялась что он не сможет выдержать характер. Андрей действовал по тому же принципу. Только более агрессивно. Он умудрялся еще и угрожать Герману…
Елизавета Сергеевна подсылала адвокатов, на суде охала и картинно падала в обморок, причитала, плакала, орала что все поклеп, что она простит Германа если он даст заднюю. Тот короткий промежуток времени, когда они видели друг друга, она старалась выжать все по полной. Она до последнего была уверена что ничего ей не грозит. Ни ей, ни Андрею. Ведь Герман всепрощающий, он сын, на котором она каталась годами. И на котором можно кататься и дальше… А главное, он всегда верил матери!
Я видела что Герман тяжело переживал этот период. Но он дошел до конца. Мать осудили на семь лет. А брата, Андрея, на четыре года.
Потом была апелляция, но сократить срок ни у того, ни у другого не вышло. И только когда все закончилось, Герман расслабился. И да, после этого мы сыграли свадьбу. Я уже не думала что в принципе выйду замуж. Но получилось очень романтично. На мне было платье цвета топленого молока с шлейфом, украшенное жемчужинами. Наши дети, которым исполнился год, одетые в костюмы с бабочками, выглядели особенно мило. И да, теперь они официально записаны в паспорт Германа.
Михаил Германович и Константин Германович.
Правда Мише очень быстро надоела церемония в ЗАГСе, и он стал возмущаться. Но это ничего не испортило. Зато более взрослый Котя смотрел на нас, почти не дыша. Ему в принципе понравилось мое свадебное платье. Он постоянно пытался залезть ко мне на руки и подергать жемчужинки. До сих пор, глядя на фотографии с этого дня, я улыбаюсь. Да и в последнее время улыбаться я стала значительно чаще.
— Привет, Катенька! — муж возвращается с работы как обычно, в семь вечера. Он заходит в комнату, где я вожусь с детьми и целует меня в губы. Это снова тот Герман, тот, каким он был когда мы только начали встречаться, ласковый, заботливый и сильный. Поздоровавшись со мной, он целует по очереди Мишу и Костю. А они тянутся к нему, пытаясь залезть на руки, — Вы мои зайчики.