Два шага на небеса
Шрифт:
– Да, – настороженно ответил он. – А что?
– Смог бы узнать своих клиентов, которые брали напрокат мотоцикл?
Парень, чувствуя, что в моем вопросе спрятан какой-то подвох, ушел от ответа:
– А что случилось?
Я мельком взглянул на «следовательшу». Она все так же сидела под грибком, с нескрываемым удовольствием слушала наш разговор и надувала из жвачки розовые пузыри.
– Понимаешь, – доверительным тоном сказал я, подойдя к парню вплотную и теребя высушенную клешню краба, которая болталась у него на шее, – моя подруга где-то хорошо погуляла вчера и принесла полную сумочку
«Очную ставку» я, конечно, проводил некорректно, давая парню огромный стимул признать в моей пленнице свою клиентку и востребовать «неправильную» сдачу назад. У меня даже мысли не было, что он может сказать что-то иное. Но случилось необъяснимое. Парень, повернувшись лицом к девушке, внимательно посмотрел на ее улыбающееся лицо, затем скользнул взглядом по ногам и отрицательно покачал головой.
– Н-н-нет, – произнес он с сожалением, испытывая огромное желание узнать девушку. – Не припомню я ее. И с деньгами у нас все было нормально.
Мне показалось, что у меня от расчески намагнитились волосы и начали вставать дыбом.
– Черт с ними, с деньгами! – нервничая, произнес я. – Но неужели ты не узнаешь эту девушку?
Парень скосил глаза и опять отрицательно покачал головой.
– Нет, не было ее.
Розовый пузырь с сухим щелчком лопнул и пластырем залепил «следовательше» вытянутые в усмешке губы. Весь мой красивый и ладно сколоченный сценарий рассыпался на глазах. Не припомню, когда я еще попадал в более глупое положение.
– Может быть, ты боишься сказать правду? – с отчаянием спросил я.
– Да ничего я не боюсь! – вспылил парень. – Если б приходила к нам, я бы так и сказал. Но ее вчера не было. И вообще женщины мотоциклы не брали. Они больше на банане, а за руль не садятся.
Мне стыдно было поднять глаза и посмотреть на «следовательшу». Идиот! – мысленно ругал я себя. Самоуверенный болван! Потому-то она и была спокойна, что знала: на этом пункте проката ее никто не видел. Ни на этом, ни на каком-либо другом. Потому что на Нефедова наехала не она. И все-таки за ней что-то есть! Внезапный, неконтролируемый порыв, когда она кинулась от меня сломя голову, выдал ее.
– Хорошо, – произнес я. – Спасибо. Больше ничего не надо.
Это ужасно – начинать работу с нуля, когда, казалось бы, остается последний штрих и пора готовить красную ленту и ножницы для церемонии открытия. Я шел и чувствовал спиной насмешливый взгляд «следовательши». А у нее, оказывается, есть веские основания для оптимизма, думал я, а эта подавляющая все вокруг самоуверенность держится на надежной опоре.
Я подошел к машине и обернулся только тогда, когда открыл дверь. «Следовательша» шла за мной, причем достаточно быстро, что могло говорить о ее желании догнать меня. Когда она приблизилась, мне очень захотелось сделать какое-нибудь пустое заявление вроде: «Все равно я выведу тебя на чистую воду» или «Рано радуешься», но она меня опередила.
– Думал, что все так просто? – сказала она. – Раз, два и ведро помоев на голову? Хочешь добрый
– Если сможешь дать добрый, – согласился я.
– Не дергайся. Все равно ничего не добьешься.
Однако симптомы чрезмерного самомнения налицо! Я не сдержался, подошел к ней вплотную, пригнул голову, чтобы она видела мои глаза перед собой, и выразительно сказал:
– Вполне может быть. Охотно верю, что мне не удастся добиться того, что ты имеешь в виду. Но убить тебя я смогу наверняка. Хоть и без удовольствия, с отвращением, но этим поступком я буду гордиться всю оставшуюся жизнь.
Я увидел на ее лице то, что хотел. Она уже не усмехалась. Веки дрогнули, в глазах затаился страх.
– Что ж, – произнесла она. – Попробуй. Только не надорвись.
Мне не хотелось поворачиваться к ней спиной. Я думал, что «следовательша» после своей откровенной угрозы первой повернется и уйдет, но она продолжала стоять как соляной столб и смотреть мне в глаза.
Странно: мне нечего было ей сказать. Интуиция не просто подсказывала, она своим воплем заткнула рты здравому разуму, логике и фантазии, убеждая меня в том, что я стою перед убийцей Нефедова. Но меня охватило какое-то странное оцепенение. Глядя в милое личико девушки, я поймал себя на идиотской мысли, что хочу ее поцеловать.
Потом я сел в машину и куда-то поехал, сочиняя в уме письмо следующего содержания: «Прокурору Крыма. Заявление. Я располагаю рядом фактов, связанных с гибелью тринадцатого июля на пляже гостиницы «Массандра» аквалангиста Нефедова В. В., и они вынуждают совершенно однозначно квалифицировать происшествие как хорошо спланированное убийство. Готов немедленно предоставить все имеющиеся у меня доказательства лично Вам или следователю, которому Вы поручите вести это не терпящее отлагательств дело…»
Глава 15
Я никогда не занимался столь неблаговидным делом, как обман самого себя, но расписываться в собственном бессилии и полном фиаско не стал. Да, дело сложное, запутанное, но я сложил оружие не потому, что получил нокаут от миловидной девушки с платиновыми волосами. Отпала самая отработанная версия, и вместе с ней ушли в воду все концы, на которые я полагался, готовя свой «блицкриг».
Теперь надо было начинать с чистого листа: искать мальчишку на роликах, который передал убийце анкету Нефедова, – это во-первых. Во-вторых, составлять со слов работников всех прокатных пунктов большой Ялты портреты клиентов, которые пользовались водными мотоциклами тринадцатого июля во второй половине дня. В-третьих, составлять досье на всех пассажиров «Пафоса», собирать на них всевозможные данные и в то время, когда они будут в круизе, вычислять автора письма и злоумышленника.
Объем работы огромный. Чтобы справиться с ним в одиночку, мне пришлось бы отойти от дел фирмы на несколько месяцев. Причем не было никакой гарантии, что мои усилия за эти несколько месяцев приведут к положительному результату. Словом, я был готов крушить челюсти, кидаться в погоню, рисковать, идти под пули, расставлять капканы, сутками напролет крутиться в стремительной динамике событий, но только не опускаться на дно долгой и скучной рутины.
К сожалению, судьба предлагала мне или рутину, или ничего. И я помахал ей ручкой.