Два шпиона в Каракасе

Наим Мойзес

“Государственный сектор может превратиться в дорогостоящего и недееспособного монстра”, – предупреждают аналитики, которых опрашивает Моника. Но Уго этого не боится. Он верит в Государство, а значит, под его руководством Государство станет столь великим, сколь оно того заслуживает, а министерств будет именно столько, сколько стране потребуется. Это Чавес повторяет при каждом удобном случае. – У меня составлен длинный список первоочередных задач, тех дел, которые я обязан сделать, и тех необратимых перемен, которые я хочу осуществить, потому что мы сейчас совершаем революцию. Разве не так? – гневно вопрошает он тех, у кого появляются сомнения относительно его решения создать десятки новых министерств

и прочих государственных учреждений и организаций.

Все ожидают, что первые же назначения покажут, какой путь выбрало правительство. Но, если судить по оценкам аналитиков, эти до крайности противоречивые назначения всех только озадачили.

Моника, пытаясь поглубже разобраться в происходящем, особое внимание уделяет новому министру финансов, доктору Гильермо Гарсиа, ведь те, кто знает его с давних времен, не могут прийти в себя от изумления и не понимают, как такое могло произойти:

– Вилли – министр при Чавесе?!

Больше других удивлена сама Моника, ведь она прекрасно с ним знакома, мало того, когда-то давно у нее даже случился с Вилли долгий и несчастливый роман, который чуть не свел ее с ума и о котором, к счастью, только чудом не прознали журналисты. Она до сих пор не понимает, как могла угодить в подобную ловушку: больше года верила его коварным заверениям в любви и обещаниям оставить жену, с которой прожил несколько лет, а также детей, чтобы начать новую жизнь вместе с Моникой. Они уедут в США или в одну из европейских стран. У них будет семья. Он займется бизнесом, а она будет снимать документальные фильмы. Они будут путешествовать по всему миру. И счастливо проживут не расставаясь до конца своих дней. Все оказалось пустой болтовней, и в тот момент Монике, конечно, было больно, но сегодня она благодарит судьбу за то, что все эти планы полетели к черту, после того как однажды она увидела, как мужчина, обещавший ей вечную любовь, разгуливает по пустынному пляжу, держа за ручку самую известную модель той поры. Моника оказалась там по чистой случайности – вместе со своей группой она снимала в тех местах фильм. Они решили поближе подойти к красавице. А Вилли? Он не знал, что сказать и как себя вести. Зато Моника знала. Она порвала с ним отношения и запретила себе впредь попадаться в сети соблазнителей, для которых порядочность является не более чем обременительным аксессуаром. В результате Моника снова решила крепко вцепиться в свое одиночество – да, порой оно было неуютным, зато можно было не бояться обмана.

И вот теперь, думает Моника, по капризу судьбы они снова оказались почти что рядом. Как же получилось, что Вилли вошел в круг приближенных Чавеса? Как удалось человеку, который принадлежит к социальным кругам, столь чуждым новому президенту, занять пост министра? Однако многие этому рады, потому что он “разбирается в экономике и бизнесе”. А знающие его деловые люди пребывают в тревоге, поскольку помнят: в тот период, когда Вилли понадобилась помощь, они не помогли ему, а, наоборот, постарались утопить.

По случаю назначения Вилли Гарсиа министром в пещере осьминога был, разумеется, устроен праздник. Имя нового президента значилось в телефоне Прана в списке быстрого набора под первым номером, а несколько министров состояли у него “в личном штате”. Теперь Юснаби Валентин мог пожинать плоды своего хитроумного плана. Мог уверенно расширять свой легальный и нелегальный бизнес до пределов, о которых раньше не смел и мечтать. Он откроет новые рынки и купит новые предприятия. Понятно, что не все пойдет гладко. Он знает, что у него появятся сильные враги – и даже из числа сторонников его друга Чавеса. Но страх – насекомое, которое давят каблуком. И Прану известно, как это делается.

Алло, президент!

Убедившись,

что его политическая судьба очень во многом была предрешена за те сорок секунд, когда после неудачной попытки военного переворота он произносил свою эмоциональную речь перед телекамерами, Чавес твердо вознамерился сформировать вокруг себя управляемое медийное пространство. И вот теперь каждое воскресенье он рассказывает о новых программах правительства, беседует в прямом эфире с министрами и отвечает на звонки сограждан, друзей и даже других латиноамериканских президентов. Эту передачу Чавес назвал “Алло, президент!”.

А так как радиоканал, который находится в распоряжении правительства, имеет ограниченный радиус действия, владельцы частных радиокомпаний охотно идут навстречу президенту, и в результате его может слышать практически вся страна. Оппозиция удивлена тем, как смело Чавес пользуется такой возможностью. “Он на этом деле непременно прогорит. Подобный ритм никому не выдержать. Вот увидите, он свою затею скоро бросит”, – весьма недальновидно предсказывали его противники, а также некоторые эксперты по СМИ.

У первых передач не было заранее подготовленного сценария, они опирались на хронику текущих событий и график предстоящих в ближайшее время поездок президента – либо в одну из провинций, либо за границу. Помогали Чавесу двое ведущих, хотя в основном они были заняты тем, что курили ему фимиам в паузах при переходе от одной темы к другой. А Чавес на полную катушку пользовался тем, что он здесь главный герой, и охотно демонстрировал разные свои таланты, включая и вокальные: скажем, запросто подпевал исполнителям шлягеров или песен протеста. Кроме того, чтобы развлечь слушателей, он пускался в воспоминания о своем детстве и военной службе, рассказывал, как мечтал стать классным бейсболистом или о том, каким успехом в юности пользовался у девушек.

Однако стержнем каждой программы были долгие беседы с радиослушателями. Люди звонили в студию, чтобы поделиться с Чавесом своими бедами, и обращались с просьбами. Многие настаивали на личной встрече, даже приглашали Уго к себе домой, желая подробно рассказать о своих проблемах. Президент спрашивал номера телефонов и отдавал распоряжение помощникам позвонить по ним сразу же после окончания передачи. Но сограждане мечтали лично увидеться с ним, со своим президентом, занявшим трон спасителя человечества.

– Как ваши дела, президент? – спрашивает Педро Марреро, один из слушателей.

– Все хорошо, парень, со мной рядом мои друзья-патриоты, – отвечает Чавес.

– Знаете, президент, я живу тут совсем неподалеку, надо только пройти до конца ту улицу, где стоит радиостудия. И вот я хотел бы попросить вас о большом одолжении, хотел бы, чтобы вы своими глазами все увидали, поэтому приглашаю вас выпить чашечку хорошего креольского кофе вместе со мной и со всей моей семьей.

– А я попрошу тебя вот о чем, Педро: пожалуйста, подожди меня у выхода, – извиняющимся тоном говорит президент, – не уверен, что смогу, но мы посмотрим. Ты сам знаешь, что у дверей студии, вот этого самого радио, меня всегда ждут сотни людей со своими проблемами, и я почти всегда застреваю там на час с лишним – слушаю их, записываю разные просьбы и жалобы.

– Да, знаю, я ведь живу совсем рядом, – подтверждает его слова Марреро.

– Да, ты живешь рядом, Педро, и значит, ты наш сосед. Постараюсь прийти и выпить с тобой кофейку. А вдруг люди дадут нам такую возможность! Но как бы то ни было, большое спасибо тебе и твоей семье за приглашение, да ты и сам знаешь, как я люблю общаться с согражданами. Может, и вправду на этот раз у нас с тобой это получится! Если только наш народ, который собрался там, на улице, позволит.

Конец ознакомительного фрагмента.