Два танкиста из будущего. Ради жизни на земле

Логинов Анатолий Анатольевич

Иванов вздохнул, еще раз посмотрел на занятого комбата, что-то усиленно втолковывающего командирам рот, и подумал, что его вмешательство здесь будет излишним. «Не стоит дополнительно нервировать командиров присутствием высокого начальства, судя по расчету времени и темпам выгрузки, батальон успевает до рассвета выйти в район рассредоточения», — подумал Сергей и, отпустив сопровождающего его по приказу начштаба батальона бойца, направился к стоящей за углом машине. Однако дойти до нее он не успел, его перехватил посыльный с вызовом на станционный узел связи.

В небольшой комнатке с установленными на столах телефонами и телеграфом уже сидел начштаба батальона, капитан Квакин и читал ленту, со стрекотанием выскакивающую из аппарата «Бодо». Увидев входящего Иванова, он собирался встать, но остановленный

жестом, опять уставился на вытекающую из рук телеграфиста ленту.

— Что там, Алексей Геннадьевич? — спросил у него Сергей. Оторвавшись от ленты, капитан доложил, стремясь перекричать стрекот телеграфного аппарата:

— Вызывают вас, товарищ полковник. Пока получено указание ускорить выгрузку и в обязательном порядке замаскировать всю технику, не успевающую достигнуть заданного района. Передали, что вчера первый батальон танковой бригады четвертого корпуса опоздал с выгрузкой, не успел достичь указанного для него места базирования и был засечен на марше немецкой авиаразведкой. Батальон попал под удары авиации, понес большие потери. Сегодня весь день немцы летали на разведку в том направлении, в результате чего приостановлено сосредоточение остальных частей корпуса. Требуют принять меры по недопущению подобных происшествий. Ну, и с вами хотят переговорить.

Переговоры по телеграфу были не слишком длительными, поэтому Сергей вскоре уже ехал на соседнюю станцию по узкой, петляющей среди сугробов дороге, слабо освещаемой фарами «козлика». До комбата-два он ситуацию довел, отдал необходимые распоряжения и сейчас спешил проверить дела в первом и мотострелковом батальонах. Командиры там, конечно, толковые, но свой глаз, он лучше видит. Машина с трудом преодолевала разбитую фронтовую дорогу, вернее, просто пробитую в снегу колею. Да, все же возраст, уже более пятидесяти лет, это не возраст Христа, и фронтовая обстановка переносится все тяжелее и тяжелее, думал, трясясь на ухабах, Иванов.

«Интересно, если бы не военный стресс, то после такой ночи я бы наверняка дня три отходил и высыпался, а то еще и заболел», — подумал Сергей, и в этот момент очередь трассирующих пуль пересекла дорогу прямо перед автомобилем. Водитель резко затормозил, машину развернуло в сторону, воткнуло радиатором в сугроб, и Сергей вместе с тремя сидящими на заднем сиденье охранниками резко вывалились прямо в снег. Тут же сзади полыхнуло пламя, идущий сзади броневик охраны, получив прямо в бак зажигательную пулю из противотанкового ружья, весело запылал, освещая окрестности неровным, мигающим светом.

Слева из-за заснеженных, еле различимых в темноте кустов, полыхнув огнем, затрещали автоматы. «Засада, и очень грамотная», — мелькнула, тут же пропав, мысль. Иванов, сняв с предохранителя MP-40, дал короткую очередь в сторону выдавших себя огнем выстрелов диверсантов и сразу же перекатился влево. Как он и ожидал, пули взрыли снег в покинутом им месте и чуть правее. Справа от него огоньками и треском очередей проявили себя бойцы охраны, а откуда-то со стороны машины сухо громыхнул выстрел водительского карабина. Пока, похоже, все были целы. Но долго сопротивляться грамотной засаде лежащим в снегу будет трудно, немцы вполне могут расстрелять их из пулемета или забросать гранатами. Пока Сергей быстро перебирал варианты дальнейших действий, ситуация внезапно и резко переменилась. Откуда-то с заснеженного поля гулко загрохотал крупнокалиберный пулемет, поливая кустарники и сугробы, за которыми пряталась засада, пулями величиной с сосиску, вполне способными при попадании напрочь оторвать руку или ногу. Одновременно с нескольких сторон бесшумно, выдавая себя только огоньками, обстреляли засаду прибывшие на помощь неизвестные бойцы. Лежащий в снегу Сергей лишь осторожно покачал головой. Похоже на действия группы осназа, но осназ в тылу наших войск? Что они здесь делали, неужели следили за ним? Пока подошедшее подкрепление вместе с двумя уцелевшими бойцами охраны добивали диверсантов, проверяли окрестности и искали живых немцев, чтобы взять их в плен, Сергей неторопливо подошел к машине, с которой уже возился, матерясь сквозь зубы, шофер. Сбоку раздался странный звук, и вплотную к дороге, отсвечивая в пламени догоравшего броневика, прямо по снегу подкатили, сверкая кругом пропеллера, аэросани. Бронированный корпус, с

расположенным на крыше, за щитком, крупнокалиберным ДШК, вращающийся со звуком, похожим на шум пролетающего вертолета, пропеллер выглядели весьма внушительно и, пожалуй, даже фантастически. Сбоку, из открытой дверцы, выглядывал человек в белом маскхалате и танковом шлемофоне необычного белого цвета. Увидев стоящего у машины Иванова, он выскочил из затормозивших аэросаней и подбежал к Сергею.

— Здравия желаю! — приветствовал он Сергея, бросив взгляд на автомобиль. — Лейтенант Кактусов, отдельная аэросанная рота, Осназ НКВД.

— Здравствуйте. Инженер-полковник Иванов, командир танковой бригады.

— У вас все в порядке, товарищ полковник?

— Похоже, машину нам эти диверсанты раздолбали. Не подкинете до станции… — ответил Иванов.

— Могу взять вас и одного бойца охраны в аэросани, мы как раз двигаемся в эту сторону. Позаботьтесь об охране и раненых, машину с шофером сопровождать до станции, — мгновенно развернувшись, бросил он подошедшему откуда-то из полутьмы похожему на него, как близнец, бойцу.

Забравшись в аэросани, Сергей, поудобнее устроившись на сиденье, более комфортном, чем у «козлика», задремал, пользуясь подвернувшейся возможностью.

12 ноября 1942 г. Ижевск. Завод номер XXX

Сказать, что Яков Григорьевич был зол и одновременно напуган, было бы таким же преуменьшением, как назвать климат в Антарктиде слегка прохладным. Да, он был практически в панике, ему казалось, что история опять повторяется и его снова ждет арест. А по ночам ему снились кошмары, казалось, что его выводят на расстрел, ставят перед уже вырытой могилой на колени и сзади ему в шею упирается холодное дуло пистолета. Просыпаясь в холодном поту, он вскакивал, шел на кухню отведенной ему служебной квартирки и выпивал рюмку водки или коньяка. Только после того, как спиртное начинало действовать, он засыпал снова.

Причиной его расстройства была совместная комиссия от Наркоматов Госконтроля и Обороны. Она работала на заводе уже третью неделю, с невиданной дотошностью проверяя все — от расходов на канцелярию до технических чертежей и расчетов, новых разработок и технологической документации. Такой всеобщей, как сказали бы позднее, тотальной, проверки не мог припомнить ни один из работников КБ или заводоуправления. Причем в комиссии были не только представители двух наркоматов. Обострившимся за время следствия чутьем Таубин засек по крайней мере двух представителей органов, один из которых, что было не совсем типично, проверял как раз инженерные расчеты и технологические цепочки производства гранатомета.

Так что основания для столь глубокого расстройства чувств как у самого Якова Григорьевича, так и у остальных работников завода были. Комиссия уже раскопала несколько случаев мелких хищений инструментальных сталей рабочими, более крупную аферу с продуктами, в которой участвовали начальник ОРС (отдела рабочего снабжения), бухгалтер того же отдела, несколько работников заводской столовой и даже два человека из городской торговой сети. Теперь эти дела расследовала милиция, а комиссия продолжала копать и копать дальше с прежним упорством и непонятной целью.

Сегодня наконец должно было состояться подведение итогов работы комиссии, поэтому Таубин волновался еще больше обычного.

В просторном зале совещаний собралось совсем немного народу. От завода пригласили только директора, главного инженера и главного бухгалтера, от КБ присутствовал только Таубин. Проверяющие пришли втроем — председатель комиссии и два его зама, полковник от НКО и молодой, но очень хорошо подготовленный представитель от госконтроля.

Вопреки страхам Таубина, выводы комиссии оказались очень и очень неплохими. Отметив ряд недостатков (ну, куда же без них!), комиссия в своем акте основной упор сделала на успешной работе завода по созданию и производству нового, перспективного образца вооружения, на внедрении рационализаторских предложений по уменьшению стоимости гранатомета, на новых разработках КБ. Таким образом, неожиданно для заводских работников, акт напоминал скорее отчет о достижениях, чем документ по проверке. Естественно, при подписании такого документа никаких трений между представителями комиссии и заводчанами не было.