Два угла

Шолох Юлия

Он молча оглянулся на ее крик. Коротко и безучастно мазанул глазами. И вышел.

Завтракать Латиса не стала. Она быстро оделась и почти бегом понеслась на базу. Безумие какое-то. Что за бред? Наверняка, просто глупая шутка, от которой не будет никаких последствий. Старшая раса должна терпеливо относиться к ошибкам младшей, разве не так? Значит, просто попугают, посмеются да и отпустят спокойно домой.

Заскочив в архив, Латиса столкнулась с Филицией, хмуро разглядывающей застывшие на экране строчки.

— Чертов сканер, — прошипела та вместо приветствия. — Опять кочевряжится.

Дырчатые пластинки не берет, а тайты на дырчатых язык передали. Посмотришь?

Было не до того. Но ведь работать тоже нужно, занять себя чем-то и посильнее, чтобы все ночные события отодвинулось далеко-далеко, как давно забытое прошлое. Как сон, тающий от активных дневных действий.

Не получилось.

Павел Кириенович вошел слишком нетвердым шагом, так непохожим на обычный, парящий. Доплелся до дивана и вздохнул, только удобно не нем устроившись.

— Латиса… К Советнице иди…

И схватился руками за виски, крепко сжимая голову.

— Зря… согласился сюда лететь. Говорила жена — дома сиди, лучше бы слушал… Дурак старый — новый мир, Старшая раса… Купился, как ребенок.

В кабинете Советников за круглым столом как-то очень тихо сидели люди. Латиса проскользнула в дверь, стараясь вести себя незаметнее, и уселась на стул у стены. Пыталась слиться со стеной, стать чем-то неодушевленным, может тогда весь этот сюрреализм закончиться и все будет просто, как раньше. Как… еще до Таиси.

С места встал Советник Куладин, крепко сжимая в руках узкую пластинку с ажурными краями. Тайты присылали на таких официальные сообщения.

— Ну что же… — рассеяно начал. — Все в сборе, начнем. Латиса Маеринская, встаньте!

Она поспешно поднялась, правда, пришлось держаться за спинку стула. У потолка люстра, похожая на голову медузы Горгоны, довольно засверкала мелкими желтыми лампочками.

— Руководство экспедиции получило утром извещение… Смысл такой: прошедшей ночью сотрудница архивного отдела Латиса Маеринская явилась в дремлющие пещеры, прошла ритуал, — советник заглянул в табличку, — Жастишони, в результате чего перешла в собственность тайта Шалье. С сегодняшнего дня она выходит из состава человеческой экспедиции и переходит во власть вышеназванного лица. Если ее отсутствие сильно скажется на продуктивности работы экспедиции, Латиса будет заменена одним из предоставленных тайтов. Кроме того, как… собственность она останется во владениях Старшей расы. Возражения не принимаются. Попытки помешать будут приняты как проявление агрессии с человеческой стороны. В общем… все. Всем понятно?

Советники молчали.

— Мне непонятно, — тихо сказала Латиса.

Словно только того и ждала, подскочила Советница.

— Девочка моя, так я объясню проще, — обманчиво ласково заворковала Адина, — Ты! Вчера! Полезла! Куда не следует! Ты вчера подставила под удар нашу первую попытку завязать с расой тайтов нормальные отношения! За это останешься здесь, с ними. И мы не станем спорить, потому что ты кругом виновата. Если бы… Если бы ты нарушила… Ты хоть понимаешь, чем это могло закончится… для ВСЕХ НАС? — сорвалась в крик Советница, но с усилием остановилась, шумно дыша. — Теперь поняла?

— Я ничего не сделала… случайно…

Внимания на нее больше никто не обращал. Советники заговорили, заспорили, зашептались, пуская

по кругу ажурную пластинку извещения. Уставившись в стол, Апина слушала тихий и серьезный голос соседа и, словно через силу, согласно кивала. Сложно было разобрать, о чем речь. Но то, что Латисе удавалось услышать, походило на нелепую, некрасивую шутку — ее собирались оставить тайтам и другие варианты даже не рассматривались. Никто не собирался ни объясняться со старшей расой, ни торговаться. Единственное, до чего додумались Советники — расспросить Латису о происшедшем в пещере, ведь информацию о существующих в настоящее время верованиях тайтов люди так и не получили. А такая информация не может быть неважной, ведь она хотя бы частично влияет на жизнь Старшей расы и принимаемые ими решения.

На соседнем стуле вдруг оказалась Апина, примерно сложившая руки на коленях.

— Расскажи нам подробнее, что там произошло? — нежно спрашивала Советница, словно и не злилась недавно на безответственное Латисино поведение.

— Попросите меня не забирать, — непослушными губами предложила Латиса, — Попросите оставить, ведь это просто случайность. Я все расскажу.

Советники молчали. Она собиралась просить дальше, готова была предложить что угодно, просить как угодно, может даже унижаться, но дверь издала предупреждающий звонок и в комнату вошел незнакомый тайт. Кафит на нем был необычный — темно-серый, с рисунком изломанных линий. Оглядел людей равнодушными глазами и сложил руки на груди.

— Приветствую.

Советники сгрудились напротив него, а Латиса крепко вцепилась в спинку стула.

— Вы изучили извещение? — спросил тайт.

— Совет изучил полученное извещение с огромным вниманием, — вежливо ответил Куладин.

— Ваш ответ?

— Мы не будем препятствовать вашей воле. С сегодняшнего дня Латиса Маеринская не входит в состав человеческой экспедиции, — спокойно отозвался Советник, не отводя взгляда. Он был уверен, что поступает правильно, ведь на кону их общее будущее.

Тайт вежливо наклонил голову, принимая ответ, и исподлобья впервые посмотрел на саму виновницу разговора.

"Конец", — поняла Латиса и голова сама собой крепко прижалась щекой к прохладной стене. Перенапряжение взорвалось тупой болью в голове и белыми пятнами в закрытых глазах. Зубы почти скрипели, сдерживая шипение, а потом пришла… Таиси. Таиси начинала наказание неспешно, потому что собиралась растянуть его как можно дольше.

Латисе пришлось забраться на стул с ногами и сжаться в комок. Совершено четко и ясно, почти без страха, она поняла, что это предел. Предел напряжения, отведенного человеческому мозгу и сейчас она уйдет в какой-то из придуманных миров, чтобы никогда оттуда не вернуться. Уйдет и оставит пустое тело, пускающее ртом пузыри и бессмысленно глядящее вдаль, в одному ему видимую пустоту.

Тайту увиденное не понравилось, он нахмурился и быстро вышел.

Таиси обвиняла в предательстве и сладким голосом обещала убить, свести с ума, сводить постепенно, долго и мучительно, чтобы, сука такая, почувствовала всю безысходность своей участи. Чтобы на своей шкуре ощутила величину недовольства Таиси, потерявшей шанс обнародовать настоящую причину своей гибели. Тут, у тайтов, где ее смерть так близко, Таиси гораздо сильнее, чем может вынести издерганный непонятным человеческий разум.