Два ужасных мужа
Шрифт:
– О времена, о нравы! – воскликнула Тася и со злостью захлопнула створки.
Ее охватывали то гнев, то страх, и из-за этого она не знала, что делать. То ли сидеть тихо, то ли продолжать вопить и колотить по батареям, чтобы кто-нибудь наконец проснулся и отважился выяснить, что происходит. Впрочем, надежды на такой исход мало. Справа живет глухая бабка с таким же глухим котом, а слева сейчас так и вообще никто не живет – соседи уехали на все лето за город.
Возвратившись в коридор и еще немного побросавшись на дверь, Тася
Тася уже решилась было позвонить в полицию или в службу спасения, но замерла с трубкой в руке. А вдруг на лестнице какая-нибудь фигня на постном масле? Вдруг дверь подпирает что-нибудь совершенно безобидное – чей-то новый холодильник, например? Или, может быть, строители оставили на лестничной площадке какие-нибудь ящики? Но уж если полиция явится, то без протоколов или других каких бумажек точно не уедет. А времени-то в обрез!
И тогда Тася позвонила Степке Горькову, который жил совсем рядом. «Только бы он был дома, – тихо молилась Тася. – Только бы был дома!»
Степа оказался дома, но обругал ее последними словами.
– Куда вставать? Куда бежать? – кричал он хриплым со сна голосом. – Ты спятила, Румянцева? Сейчас еще семи нет! Я лег час назад.
– У меня случилась катастрофа, – сказала Тася и неожиданно для себя расплакалась.
Да ведь и было из-за чего! Мишин уже, наверное, едет в аэропорт, а она… Тася представила себе Мишина в светлых джинсах, гавайке и неизменных темных очках, его сногсшибательную улыбку и длинно, с подвыванием всхлипнула.
– Таська, это ты воешь? – уже совершенно проснувшимся голосом спросил Степа. – Что с тобой случилось-то?
– У меня входная дверь не открывается-а-а-а!
– Ну, мать, ты даешь! – рассердился Степа. – Тебе не меня надо звать, а слесаря. Ты же знаешь, мои руки не приспособлены для взламывания дверей. Вот бутылку открыть я еще могу…
– Степка, я боюсь, у меня дымом воняет, кто-то снаружи ходит, шуршит и шепчется! – не желала сдаваться Тася. – И я не знаю – кто!
– Эй, ты чего паникуешь? В «глазок» посмотри!
– Он не работает! – продолжала стенать Тася.
Она так и видела Степку, который в трусах сидит на постели, свесив вниз тощие ноги, и разглагольствует о том, как следует поступить.
– Что значит – не работает? Это же «глазок», а не телевизор.
– Похоже, его чем-то залепили…
– Вот бред! – вздохнул Степа. – Ладно, жди, скоро буду, только джинсы надену.
– Ты там поосторожнее, – поспешно сказала Тася. – Не геройствуй, ладно? Тихонько поднимайся наверх или поезжай на лифте, но выйди этажом ниже. Мало ли что…
– Не беспокойся, справлюсь, если надо. У меня есть пистолет.
– Ты с ума сошел?! Перестрелку на моей лестничной площадке хочешь устроить?
– Он газовый, – успокоил ее Степа. – Из него убить не так-то просто.
Минут через пятнадцать томительного ожидания раздался звонок в дверь. Тася метнулась в коридор и машинально схватилась за дверную ручку. Но тут же громко закричала:
– Степа, это ты?
– Нет, это Фантомас, – раздался приглушенный металлической преградой знакомый голос. – Можешь посмотреть на меня.
– Да ведь «глазок» не работает, – возразила поглупевшая на нервной почве Тася.
– Работает, я его включил в розетку.
– Я переживаю, а ты шутки шутишь! – Она топнула ногой и чуть не отбила пятку.
– Перестань нервничать и посмотри на меня.
Тася осторожно прильнула к круглому смотровому стеклышку. На сей раз все было в порядке – перед ее взором маячила ухмыляющаяся физиономия друга Степы.
– Вижу! – обрадовалась Тася. Затем опасливо поинтересовалась: – А кроме тебя, там больше никого нет?
– Ни единой души. Правда, здесь жутко грязно и стоит очень странный запах.
– И никакой баррикады?
– Да ничего тут нет.
– Почему же я тогда дверь не могу открыть? Замок в порядке, ручка отлично поворачивается, язычок ходит туда-сюда… Не понимаю! Что-то явно мешает.
– Говорил же тебе, надо слесаря вызывать. Хотя воняет на площадке действительно будь здоров. Не зря ты волновалась из-за запаха. Как будто горело что-то.
– Степка, сделай что-нибудь, я же в отпуск улетаю! Опаздываю на самолет. У меня внутри уже все дрожит.
– Во сколько рейс? – деловито спросил Степа.
– В двенадцать тридцать пять!
В «глазок» Тася видела, что одет он в какие-то дикие штаны и рубашку навыпуск. Наверное, прячет там свой пугач.
– Может, и успеешь. С кем летишь? – Степа неожиданно нырнул вниз и скрылся из виду.
– Какая разница? С Мишиным лечу…
Голос снизу посоветовал:
– Лучше позвони ему сейчас, предупреди на всякий случай…
– Господи, да если я ему позвоню и начну лепетать про дверь, которая не открывается… У нас же еще самое начало романа! Он меня не поймет, точно не поймет.
– Если не поймет, значит, он не твой тип. Пусть тогда летит один, скатертью дорога.
– Как-то ты легко распоряжаешься моей личной жизнью! – возмутилась Тася и еще плотнее прижалась к «глазку». – Эй, ты где?
– Исследую дверь. Значит, самое начало романа, а Золушка превратилась в тыкву еще до полуночи.
– Если бы в тыкву превращалась сама Золушка, – проворчала Тася, – принц откинул бы копыта от страха еще в середине сказки.
– Низменные слесарно-бытовые проблемы прервали их любовный роман на взлете…