Два жениха, одна невеста

Грин Дженнифер

Она чувствовала себя сильной, счастливой и любимой…

Эмма открыла глаза. На придвинутом к кровати стуле сидел Гаррет с кружкой в руках и не сводил с нее глаз.

— Привет, спящая красавица, — пробормотал он. — Я уже начал беспокоиться.

— Беспокоиться? — сонно переспросила она.

— Я дважды разговаривал с Лондоном, один раз с Парижем, три раза со Швейцарией. Позавтракал…

— О боже, который час?

— Расслабься, еще только восемь.

— Как же может быть только восемь,

если…

— Проще простого. Дорогая, все эти города расположены в другом часовом поясе, и в них сейчас разгар дня. Вот если бы мне нужно было поговорить с Токио, тогда другое дело.

Эмма улыбнулась. Она надеялась, что он поболтает еще. О чем угодно. Пусть даже о часовых поясах. Проснуться рядом с ним было даже лучше, чем во сне. Сентиментально? Ну и пусть.

— Заметь, что я не залез обратно к тебе в постель, — сказал Гаррет, — за что, я думаю, ты должна меня поблагодарить.

— А почему?

— Потому что я видел, как ты утомлена. По сути дела, ты спала так крепко, что я даже несколько раз подходил, дабы убедиться, что твое сердце все еще бьется.

— Какой хитрый предлог, чтобы пощупать девушку.

Гаррет серьезно кивнул.

— Лучшее, что я мог придумать за такой короткий срок. Но будь моя воля, я бы стоял на страже возле тебя весь день. Нельзя так переутомляться, детка. Ты везешь на себе слишком тяжелый груз. Но я не был уверен, что могу позволить тебе спать дольше, поскольку не знаю твоих планов на сегодняшний день.

Эмма закрыла глаза.

— Сегодня днем у меня занятие с трудными детьми, подростками тринадцати-четырнадцати лет. Они пока еще не нарушали закон, но недалеки от этого.

— Только не говори, что и с ними будешь рисовать пальцем, — поддразнил Гаррет.

— Нет, мы будем расписывать стену. Я пытаюсь привить маленьким дебоширам любовь к прекрасному. Речь идет об их комнате для занятий, поэтому им разрешено разрисовывать ею всю, от пола до потолка.

— Значит, ты должна заниматься с кучкой своенравных, неуправляемых, задиристых подростков…

Чашка со свежей малиной, слегка посыпанной сахаром, появилась у нее на коленях.

— Пару часов в неделю. Но им так это нравится, Гаррет. Как я могла отказаться?

— Это очень просто. Вытягиваешь губы вот так. — Он продемонстрировал. — Коротенькое словечко, всего один слог. Раньше у тебя здорово получалось говорить его. Особенно мне.

Эмма рассмеялась.

— Это же совсем другое. Мы с детьми прекрасно ладим. Они не доставляют мне никаких хлопот.

— Я тоже не хотел доставлять тебе хлопот тогда, в юности. Я просто хотел залезть тебе под юбку.

— Что ж, последние пару дней я позволяла тебе делать со мной все, что пожелаешь. Просто тебе пришлось подождать несколько лет, пока я изменила свое решение.

Как, впрочем, и мне, — задумчиво добавила Эмма.

— Ну и как? Ожидание того стоило?

— Стоило, еще как стоило, мистер Китинг. И если ты хотя бы на пару минут залезешь ко мне под одеяло, я докажу тебе, что такую женщину, как я, стоило ждать.

— Бог мой. — Гаррет поставил чашку с чаем на тумбочку и нырнул в кровать. Малина рассыпалась. Чашка свалилась на ковер. Он целовал Эмму, сначала притянув на себя, потом перекатившись на нее сверху. Словно все это поддразнивание было замечательным, но не могло затмить радость прикосновения к ней.

Раньше Эмма и не подозревала, что когда мужчина вот так прикасается к женщине, весь остальной мир перестает существовать.

Они ласкали друг друга до тех пор, пока поцелуи и нежные поглаживания не вызвали неизбежное воспламенение. Ночью он соблазнял ее терпеливо и очень медленно, но утром секс был горячим и неистовым. Никто из них не хотел тратить время на прелюдии.

Когда все закончилось, Эмма повалилась на подушку с блаженной улыбкой на губах, а он рухнул на спину, одной рукой все еще обнимая ее и пытаясь восстановить дыхание. У Гаррета не осталось сомнений в том, что физически они идеально подходят друг другу.

А потом зазвонил телефон.

Они оба не обратили на него внимания. В конце концов, мобильник затих. Гаррет не отрываясь смотрел на Эмму, словно ничего не видел и не слышал вокруг себя.

Но саму Эмму трель телефона вернула к реальности. На несколько часов она напрочь позабыла о потрясении, которое пережила вчера. Но сейчас неприятные эмоции снова нахлынули на нее.

— Гаррет, мне нужно рассказать тебе кое-что.

— Хорошо.

— Я пыталась сделать это вчера.

— Знаю, я не хотел прерывать тебя, Эм, но потом подумал, что тебе необходимо отдохнуть. Ты живешь в состоянии постоянного стресса.

Гаррет провел ладонью по ее виску, убирая за ухо влажные пряди.

— Нетрудно представить, через что тебе вчера пришлось пройти. Я же знаю Иствик. Новость о расторгнутой помолвке наверняка уже облетела город, и всем было интересно узнать подробности.

— Именно по этой причине я и не смогла выкроить время, чтобы поговорить с тобой вчера. Мне пришлось объясняться со слишком многими людьми. Но сейчас речь о другом.

Она сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, а Гаррет продолжил, уверенный, что ей требуется поддержка и утешение:

— Рид еще некоторое время будет занимать твои мысли. Он же небезразличен тебе. Да и друзья и родственники не позволили бы тебе так сразу забыть его имя, даже если бы ты и захотела. Обещаю, что не буду придавать этому обстоятельству большого значения.