Двадцать лет спустя
Шрифт:
— Черт возьми, вы всегда колотите как сослепу.
— Еще бы: ведь мой противник уже навел на меня дуло пистолета. А вы, как вы разделались с вашим?
— О, я имел дело не с человеком, — сказал д'Артаньян.
— А с кем же?
— С призраком.
— Ну и что же?
— Ну, я заговорил его.
Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, д'Артаньян взял с передней скамьи пистолеты, засунул их — себе за пояс, завернулся в плащ и, не желая возвращаться той же дорогой, направился к заставе Ришелье.
Глава 8. КАРЕТА КОАДЪЮТОРА
Вместо того чтобы возвращаться через заставу Сент-Оноре, д'Артаньян, располагая временем, сделал круг и вернулся в Париж через заставу Ришелье.
У ворот к нему подошли, чтобы узнать, кто он. Увидя по его шляпе с перьями и обшитому галунами плащу, что он офицер мушкетеров, его окружили, требуя, чтобы он кричал: «Долой Мазарини!» Сначала это его лишь слегка встревожило; но когда он понял, чего от него хотят, он закричал таким громким голосом, что самые требовательные остались довольны.
Он шел по улице Ришелье, раздумывая о том, как увезти королеву, потому что нечего было и думать везти ее в карете с государственным гербом.
Вдруг у ворот дома г-жи де Гемене он заметил экипаж.
Его озарила счастливая мысль.
«Вот, черт возьми, славно будет», — подумал он и, подойдя к карете, посмотрел на гербы на дверцах и на ливрею кучера, сидевшего на козлах.
Осмотреть это ему было тем легче, что кучер спал, держа в руках вожжи.
«Это карета коадъютора, — произнес Д'Артаньян про себя. — Честное слово, я начинаю думать, что само провидение за нас».
Он тихонько сел в карету и дернул за шелковый шнурок, конец которого был намотан на мизинец кучера.
— В Пале-Рояль! — сказал он.
Кучер, сразу очнувшись, повез в указанное место, не подозревая, что приказание было дано ему не его господином. Швейцар во дворце собирался уже запирать ворота, но, увидев великолепный экипаж, решил, что едет важная особа, и пропустил карету, которая остановилась у крыльца, Только тут кучер заметил, что на запятках нет лакеев.
Думая, что коадъютор послал их за чем-нибудь, он соскочил с козел и, не выпуская вожжей из рук, подошел к дверце.
Д'Артаньян тоже выскочил из экипажа, и в ту минуту, когда испуганный кучер, не узнавая своего господина, попятился назад, он схватил его левой рукой за ворот, а правой приставил ему пистолет к груди.
— Пикни только, и конец тебе! — сказал д'Артаньян.
По выражению лица говорившего кучер увидал, что попал в западню, и застыл, разинув рот и вытаращив глаза.
Два мушкетера прохаживались по двору; д'Артаньян окликнул их.
— Белвер, — сказал он одному, — сделайте одолжение, возьмите у этого молодца вожжи, сядьте на козлы, подвезите карету к потайной лестнице и подождите меня там; это — по королевскому приказу.
Мушкетер знал, что его лейтенант не станет шутить, когда дело касается службы; он повиновался, не говоря ни слова, хотя приказание и показалось ему странным.
Затем, обратившись ко второму мушкетеру, д'Артаньян прибавил:
— Дю Верже, помогите мне отвести этого человека в падежное место.
Мушкетер подумал, что лейтенант арестовал какого-нибудь переодетого принца, поклонился и, обнажив саблю, сделал знак, что готов.
Д'Артаньян пошел по лестнице; за ним шел его пленник, а за пленником мушкетер; они прошли переднюю и вошли в прихожую Мазарини.
Бернуин с нетерпением ожидал известий о своем господине.
— Ну что, сударь? — спросил он.
— Все идет как нельзя лучше, мой милый Бернуин; но вот человек, которого надо бы спрятать в надежное место…
— Куда именно, сударь?
— Куда угодно, только бы окна были с решетками, а двери с замками.
— Это можно, сударь, — сказал Бернуин.
И бедного кучера отвели в комнату с решетчатыми окнами, весьма смахивавшую на тюрьму.
— Теперь, любезный друг, — сказал д'Артаньян, — не угодно ли вам разоблачиться и передать мне вашу шляпу и плащ?
Кучер, разумеется, не оказал никакого сопротивления. К тому же он был так поражен всем случившимся, что шатался и заикался, как пьяный. Д'Артаньян передал одежду камердинеру.
— Теперь, дю Верже, — сказал он, — посидите с этим человеком, пока Бернуин не придет и не откроет дверь; сторожить придется довольно долго, и это, я знаю, очень скучно, но вы понимаете, — прибавил он важно, — это по королевскому приказу.
— Слушаю, — ответил мушкетер, видя, что дело серьезное.
— Кстати, — сказал д'Артаньян, — если этот человек попытается бежать или станет кричать, заколите его.
Мушкетер кивнул головой в знак того, что в точности исполнит приказание.
Д'Артаньян вышел, уведя с собой Бернуина.
Пробило полночь.
— Проведите меня в молельню королевы, — сказал д'Артаньян. — Доложите ей, что я там, и положите этот узел вместе с заряженным мушкетом на козлы кареты, ожидающей у потайной лестницы.
Бернуин ввел д'Артаньяна в молельню; тот уселся и принялся размышлять.
В Пале-Рояле все шло своим обычным чередом. В десять часов, как мы сказали, почти все гости разъехались. Те, которые должны были бежать вместе с королевой, были предупреждены; им было назначено прибыть между полуночью и часом ночи в Кур-ла-Рен.
В десять часов Анна Австрийская прошла к королю. Его младшего брата только что уложили спать, а юный Людовик, в ожидая своей очереди, забавлялся, расставляя в боевом порядке оловянных солдатиков — занятие, доставлявшее ему большое удовольствие. Два пажа играли вместе с ним.
— Ла Порт, — сказала королева, — пора укладывать его величество.
Король стал уверять, что ему еще не хочется спать, и просил у матери позволения поиграть еще немного, но королева настаивала:
— Разве вы не едете завтра в шесть утра купаться в Конфлан, Луи? Вы ведь сами, кажется, просили об этом?