Двадцать лет спустя
Шрифт:
Его слова заставили ее вздрогнуть.
— Да, — сказала она. — Вполне доверяю.
— Согласитесь ли вы, ваше величество, последовать моему совету?
— Говорите.
— Отошлите Коменжа, ваше величество, и прикажите ему запереться со своей командой в караульной и на конюшнях.
Коменж бросил на д'Артаньяна завистливый взгляд, каким всякий придворный встречает возвышение нового человека.
— Вы слышали, Коменж? — сказала королева.
Д'Артаньян подошел к нему; со свойственной ему проницательностью он понял его беспокойный взгляд.
— Извините меня, Коменж, — сказал он. — Мы оба слуги королевы, не правда ли? Сейчас моя очередь послужить ей, не завидуйте же мне в этом счастии.
Коменж поклонился и вышел.
«Вот и нажил себе нового врага!» — подумал д'Артаньян.
— Что же теперь делать? — спросила королева, обращаясь к д'Артаньяну.
— Вы слышите, шум не утихает, даже, наоборот, усиливается.
— Ваше величество, — ответил д'Артаньян, — народ хочет видеть короля. Нужно показать его этим людям.
— Как показать? Где же? С балкона?
— Нет, ваше величество, здесь, в постели, спящего.
— О ваше величество, господин д'Артаньян вполне прав! — воскликнул Ла Порт.
Королева подумала и улыбнулась, как женщина, которой знакомо притворство.
— В самом деле, — прошептала она.
— Ла Порт, — сказал д'Артаньян, — возвестите народу через дворцовую решетку, что желание его будет исполнено и что через пять минут они не только увидят короля, но увидят его в постели; прибавьте, что король спит и что королева просит прекратить шум, чтобы не разбудить его.
— Но не всех же впускать сюда? Депутацию из трех-четырех человек, не правда ли?
— Всех, ваше величество.
— Но они задержат нас до рассвета, подумайте об этом!
— Не более четверти часа. Я отвечаю за все, ваше величество. Поверьте мне, я знаю народ: это взрослый ребенок, которого надо только приласкать. Перед спящим королем он будет нем, тих и кроток, как ягненок.
— Ступайте, Ла Порт, — сказала королева.
Юный король подошел к матери.
— Зачем исполнять то, чего требуют эти люди? — сказал он.
— Так надо, дитя мое, — сказала Анна Австрийская.
— Но ведь если мне говорят «так надо», — значит, я больше не король?
Королева онемела.
— Ваше величество, — обратился к нему д'Артаньян, — разрешите задать вам один вопрос.
Людовик XIV обернулся, удивленный, что с ним осмелились заговорить.
Королева сжала руку мальчика.
— Говорите, — сказал он.
— Случалось ли вашему величеству, когда вы играли в парке Фонтенбло или во дворе Версальского дворца, увидеть вдруг, что небо покрылось тучами и услышать раскаты грома?
— Да, конечно.
— Так вот, эти раскаты грома, как бы ни хотелось еще поиграть вашему величеству, говорили: «Ваше величество, надо идти домой».
— Конечно, так. Но ведь мне говорили, что гром — это голос божий.
— Прислушайтесь же, ваше величество, к шуму народа, и вы поймете, что он очень похож на гром.
Действительно, в эту минуту ночной ветер донес к ним страшный шум.
Вдруг все смолкло.
— Вот, государь, — продолжал д'Артаньян, — сейчас народу сказали, будто вы спите. Вы видите теперь, что вы еще король.
Королева с удивлением смотрела на этого странного человека, который по своему поразительному мужеству был равен храбрейшим воинам, а своей хитростью и умом превосходил всех дипломатов.
Вошел Ла Порт.
— Ну что, Ла Порт? — спросила королева.
— Ваше величество, — ответил он, — предсказание господина д'Артаньяна исполнилось: они успокоились, как по волшебству. Сейчас им отворят ворота, и через пять минут они будут здесь.
— Ла Порт, — сказала королева, — что, если бы вы уложили в постель одного из ваших сыновей вместо короля? Мы могли бы тем временем уехать.
— Если ваше величество приказывает, — мои сыновья, как и я, готовы служить королеве.
— Нет, — сказал д'Артаньян, — не делайте этого, потому что среди них могут оказаться люди, знающие его величество в лицо. Если заметят подлог, все пропало.
— Вы опять правы, вполне правы, — сказала Анна Австрийская. — Ла Порт, уложите короля.
Ла Порт уложил короля, не раздевая, в постель и закрыл по плечи одеялом.
Королева наклонилась над ним и поцеловала его в лоб.
— Притворитесь спящим, Луи, — сказала она.
— Хорошо, — ответил король, — но я не хочу, чтобы хоть один из них дотронулся до меня.
— Ваше величество, я стою здесь, — сказал д'Артаньян, — и ручаюсь вам, что если кто-нибудь осмелится на такую дерзость, он поплатится за нее жизнью.
— Теперь что делать? — спросила королева. — Я слышу, они идут.
— Ла Порт, выйдите к ним и повторите еще раз, чтобы они не шумели. Ваше величество, ожидайте здесь, у двери. Я стану у изголовья короля и, если надо будет, умру за него.
Ла Порт вышел; королева стала у портьеры, а д'Артаньян спрятался за полог кровати.
Послышалась глухая, осторожная поступь множества людей; королева сама приподняла портьеру, приложив палец к губам.
Увидев королеву, люди почтительно остановились.
— Входите, господа, входите! — сказала королева.
Толпа колебалась, словно устыдись. Они ожидали сопротивления, готовились ломать решетку и разогнать часовых; между тем ворота сами отворились перед ними, и короля — по крайней мере, на первый взгляд — охраняла только мать.
Шедшие впереди зашептались и хотели уйти.