Двадцать один час с неправильным ангелом. Часть 2
Шрифт:
– Так ты и заорал из-за этого? Из-за попытки влезть в нашу шкурку? – её удивлению не было предела: – Нет, ну ни фига себе. Чего-чего, но такого я от тебя не ожидала. Ты же ведь ничего не боишься, вдруг испугался, не удивляешься, а тут удивился, теперь что от тебя ждать?
– Привыкай, – всё также сидя на полу тихо проговорил Лучик. Потом вдруг неожиданно повысил голос: – Сколько мне ещё на заднице сидеть?!
Линн протянула руку, он вцепился в неё, и она рывком помогла ему встать. Лучик скрючился от боли и приложил ладонь к пояснице. Линн не удержалась. На её
– Подумать только, сам Падший Ангел в роли радикулитчика, – деланно задумчиво медленно процедила сквозь зубы Линн.
– Смейся, смейся, – прохрипел согнутый пополам Лучик.
– Мне уже не смешно, – серьёзно ответила она: – Я знаю, что это такое. Когда поясницу выворачивает. Давай руку, обопрись на мою, пошли.
Каждый шаг давался Лучику с огромным трудом. Он даже постанывал немного. Наконец они добрались до низенького дивана, и Лучик с кряхтеньем опустился на свой зад.
– Теперь ложись на живот, – скомандовала Линн: – Я тебе немного помассирую позвоночник и постараюсь снять боль. Скажи, ты можешь прямо сейчас какую-нибудь обезболивающую мазь создать? Читай в мыслях.
Через минуту в её руке сам собой появился тюбик жёлтого цвета. Она открыла его, понюхала, поморщилась и утвердительно кивнула головой: "Оно. То, что надо."
Картина 6
Линн, сидя на Лучике верхом, мягкими движениями втирала в его поясницу пахучую мазь. Лучик постанывал. Линн усилила натиск, Лучик стал подвывать. Сначала-тихо и даже как-то певуче. Пальцы массажистки забегали по позвонкам. Вой изменил тональность. Он понизился до баритона. Когда же пошли басы, вперемешку с фальцетом, Линн ощутила острую боль в районе своей поясницы. Она резко вскочила и заорала неожиданности.
– Ты что, копытами что ли бьёшь?! – громогласно взревела она.
– А ты не ори,– стонал Лучик морщась.– В пояснице кольнуло так, что у меня глаза из орбит чуть не выскочили.
– Ну и что?– недоумевала Линн.– Подумаешь, больно немного стало. Бить-то зачем? У тебя и вправду копыта есть?
– Не ёрничай. Какие копыта. Сказок начиталась в детстве,-поморщился Темнейший и попытался перевернуться на бок, но от острой боли вновь уткнулся лицом в подушку.
– Лучик,– уже тише произнесла гостья,– больно?
– Да, очень,– с хрипотцой ответил он.– Не ожидал, что испытаю подобное.
– А как ты хотел? Влез в нашу шкурку, терпи. Дай-ка я на задницу твою посмотрю.
– В смысле? Как это понимать?
– Брюки приспусти, в смысле. Стесняешься, что ли? – усмехнулась Линн.
– Я…!? Стесняюсь!?– от изумления Лучик попытался резко привстать, но… Острая боль врезала так по пояснице, что он вновь уткнулся лицом в подушку и яростно запыхтел. Стараясь не кричать, он жестами показал- "стягивай, мол, штаны вниз".
– Ох и ни черта себееее,– тихо прошептала Линн.– Ну и ж…, ой, извини. Да здесь у тебя целое созвездие…
– Какое ещё созвездие?– раздалось гулко и еле слышно.
– Не знаю,– задумчиво пробормотала Линн.-Я не сильна в астрономии.
– Ты что, издеваешься? Какая астрономия?– взвыл Лучик.
– Какая… Обычная. Предмет такой в школе был. Но это я так, к слову. Твоя ж…, ой, извини, сорвалось нечаянно, задница в данный момент,– тут она подпёрла свой подбородок ладонью,– напоминает россыпь сиренево-фиолетовых звёзд в окружении жёлтых туманностей. В общем-очень похоже на карту неизвестной Галактики, невидимой в наши земные телескопы.
– Ну ты и… Так изощрённо издеваться…
– Договаривай. Змея ползучая, гадина, язва. Что там ещё? Я и не думала издеваться. Мог бы и прочитать, кстати.
– Не мог. Больно. Какие уж тут настройки на твои волны,-снова глухо из-под подушки простонал Лучик.
– Я машинально всё это говорила. Ты задавал вопросы, я отвечала. Зад действительно похож на созвездие. Если тебе станет легче, то я тебе скажу такую штуку. Несколько лет назад я сама приземлилась подобным образом. Дверь не зафиксировала язычком замка, а когда надавила на неё попой, то дверь и открылась. Я в той же позе, что и ты, приземлилась на бетонный пол. И позвоночник тряхануло аж до макушки и расцветки такие же у меня появились и больно точно также было. Так что, какие там издевательства? Память о своей заднице, плюс-задумчивость. Да, совсем забыла, муж мой зад тогда сфотографировал, а я к себе перекачала. Могу показать.
– Сделай милость, не показывай. Я и так вижу, что у меня что-то типа Ориона внизу туманится,– простонал Темнейший.
– Как скажете, Ваше Тёмное Светлейшество, не покажу. Я думаю, что тебе надо немного поднапрячься и попытаться устранить болевые ощущения. А то не очень правильно получается. Я у тебя в гостях, а ты скрюченный пополам. Так что, попробуй сам себя вылечить. Тебе же это ничего не стоит? Не надо на себе опыты ставить,-участливо говорила Линн.-Не тот случай, не то место и не та эпоха.
– Ишь ты, умная какая. Эпоха не та! А та, это времен Рима? И случай, это на кресте умирать?
– Я этого не говорила,– отчеканила Линн.
– Но ведь ты именно это подразумевала? Да!? Можешь не отвечать.
– А я отвечу. Ишь какой нашёлся. Задницей об пол. Я хочу в твоей шкурке… Да что ты понимаешь? Ты роди попробуй! Вот это и есть адовы муки!
– Ты на кого… Ты с кем… Да я тебя сейчас…
– Ага. Пальцовку не забудь.
Лучик резко вскочил, глаза его метали молнии. Только он начал открывать рот, как от изумления замер. Линн,обхватив руками щёки, хохотала так, что брызги от слёз долетали до его лица. Потом, она начала тыкать в него указательным пальцем правой руки, левую положила на живот и скрючилась пополам.
Картина 7
Хохочущая Линн, согнувшись в три погибели, начала медленный обход стоящего в нелепейшей позе "Ирода рода человеческого" по часовой стрелке. Тот даже шелохнуться боялся. От недоумения и непонимания ситуации. Закончив обход неподвижного тела, не перестававшая хохотать Линн приблизила своё лицо к лицу истукана и через смех выдала фразу: