Двадцать Пятая из рода Белых ведьм. Тайны коттеджного поселка
Шрифт:
Анастасия родилась в необыкновенной семье. Их род насчитывал сотни поколений и уходил корнями в пятнадцатый год от Рождества Христова. А всему причиной были женщины их рода – белые ведьмы. Они занимались целительством: умели заговаривать раны, прогоняли болезни, отводили привороты и снимали порчу. Мастерство ими тщательно оберегалось и передавалось детям, но не всем подряд, а только от матери старшей дочери.
Женщина рожала первый раз в двадцать пять лет, и обязательно девочку. Никто ничего специально не подгадывал и сроки не высчитывал, это получалось само собой. Потом уже рождались сыновья и дочки, у кого-то много, у кого-то мало, но первой обязательно
Но такой круговорот жизни не мог длиться бесконечно. Как гласила семейное предание, каждые шестьсот лет в роду рождалась Двадцать Пятая, на ней женский род прерывался. У Двадцать Пятой рождалась не девочка, а мальчик. Возродить женскую ветвь заново должна была уже его старшая дочка, внучка Двадцать Пятой.
А еще предание гласило, что за право продолжить род Двадцать Пятой предстояло сразиться со Злом и победить его, иначе Зло могло погубить ее детей и внуков. Только в случае победы род мог существовать дальше.
Так случилось, что именно Анастасии и суждено было родиться Двадцать Пятой.
***
Весной тысяча девятьсот шестьдесят пятого года незадолго до рождения необыкновенной девочки ее столетняя прапрабабушка строго-настрого наказала своим родным привезти малышку к ней. Те так и сделали. Договорились с соседом-шофером, залили в его и свою машины побольше бензина, и всей семьей отправились к столетней прапрабабке в далекую деревню.
Та заранее вышла на крыльцо, чтобы встретить самую младшую в роду – свою праправнучку, и сейчас стояла, опираясь на клюку, и подслеповато щурилась на дорогу.
Когда машины подъехали, старая женщина махнула рукой своей семидесятипятилетней дочери, мол, занеси девочку в дом.
– Бабушки, подождите, ее покормить надо, – заупрямилась молодая мать, – она проголодалась, сейчас плакать начнет.
Девочка и, правда, начала тихонько попискивать.
Но столетняя прапрабабка уже повернулась ко всем спиной и скрылась в доме, ее дочка с малышкой, завернутой в розовое одеяльце, направилась следом. Спорить со старшими женщинами семьи никто не осмелился.
В доме они прошли в самую дальнюю комнату, положили ребенка на кровать и распахнули полы одеяльца. Малышка сразу же перестала хныкать и уставилась на обеих бабок огромными ярко голубыми глазами. При виде очаровательного ребенка суровые черты лица столетней прапрабабки разгладились, и она заулыбалась.
– Кровиночка наша родненькая, – прошептала она, с нежностью любуясь праправнучкой, и слегка повернула голову к дочке, – как назвали?
– Анастасия, – ответила та.
– Красивое имя… и правильное… означает «воскресшая» или «возвращение к жизни». Бог даст, не позволит нашему роду сгинуть, – прапрабабка перекрестилась.
– Мам, ошибки быть не может? Это точно она?
– Точно, – горько вздохнула старуха и кивнула в сторону разложенных на столе старинных раскрытых книг с рукописными текстами, – мы с Митрофаном и Евдокией несколько раз проверили. Да, мои помощники?
И тот час же на льняной скатерти рядом с книгами появились две маленькие фигурки домовых, ростом не более пятнадцати сантиметров. Он – сухой, поджарый, с густой пшеничной бородой и усами, в чистой голубой рубахе и полосатых штанах. Она – пышнотелая, с широкой косой вокруг головы, в белой блузке и зеленом сарафане. Оба
– Здравствуй, Митрофан Демьянович, здравствуй, Евдокия Куприяновна, – поклонилась домовым гостья, те отвесили низкий поклон в ответ.
– Ошибки быть не может, – между тем продолжала говорить столетняя женщина, – мы все книги пересмотрели и перечитали, и всех наших посчитали, начиная с 1365 года… шестьсот лет прошло, как заново род возродился. Она это, Двадцать Пятая… из нашего рода белых ведьм.
– Мам, а что ей сделать-то надо? – тихо прошептала дочь.
– Да кто ж его знает? – сокрушенно ответила та, – в книгах ничего про это нет. Так, краткие упоминания о том, что Двадцать Пятая должна победить какое-то зло. А что это за зло, откуда оно возьмется, и как с ним сражаться, никто не знает. Может, когда-то и было что-то в книгах, да не сохранилось. Что наша Пятнадцатая записала, еще можно разобрать, а до этого… вон, труха одна осталась, – с сожалением кивнула она на горку полуистлевших и потемневших от времени крохотных обрывков рукописей, – Митрофан с Евдокией тоже ничего не знают… молодые еще, им всего по двести лет. Ох-ох-ох, надо было нашим прапрапрабабкам получше своих матерей расспрашивать, в чем секрет. Дааа, глуп человек! Все нам кажется, что беда далеко, а она – вот, уже совсем рядом.
И обе бабки, склонившись над столом, горестно вздохнули.
Домовые же, наоборот, потеряв к книгам интерес, уже перебрались на кровать, чтобы лучше разглядеть новорожденную.
– Ну, здравствуй, будущая хозяйка, – Митрофан Демьянович слегка коснулся рукой детских пальчиков и смешно причмокнул губами.
Девочка повернула к домовому головку. Несколько секунд серьезно смотрела на него, а потом задергала ручками и ножками и радостно заулыбалась беззубым ротиком.
– Ты посмотри! – удивились бабки, – такая маленькая, а уже может видеть домовых!
***
Наступил вечер. Мужчины ушли в баньку, женщины собрались в спальне Cтолетней.
– Ну, а теперь, девочки мои, слушайте меня внимательно, – тихо произнесла та, когда все расселись вокруг нее.
Ее дочка семидесяти пяти лет, пятидесятилетняя внучка и двадцатипятилетняя правнучка выпрямились и приготовились слушать. Крохотная Анастасия засыпАла на прапрабабкиной кровати под колыбельную, которую тихонько напевали ей домовые Митрофан и Евдокия.
– Сегодня я собрала всех вместе вот почему. Если верить легенде, то иногда наш род прерывается. Это происходит, когда у двадцать пятой рождается не дочка, а сын. Заново возродить род должна уже его дочь. Но за право продолжить семейную ветвь двадцать пятая должна сразиться со злом и победить его. Иначе зло погубит ее сына и его детей, и наш род сгинет. Вроде бы в наших предыдущих ветвях уже были Двадцать Пятые… ничего не утверждаю. Просто передаю вам слово в слово все то, что слышала от своей матери. Наша нынешняя ветвь возродилась в тысяча триста шестьдесят пятом году. Прошло шестьсот лет, за это время родилось двадцать четыре поколения… точнее, уже двадцать пять…
Прапрабабка замолчала, женщины сидели, застыв, словно каменные изваяния.
– …если верить преданиям, наша Анастасия и есть Двадцать Пятая. В тысяча девятьсот девяностом году она должна родить мальчика, а он в две тысячи пятнадцатом станет отцом девочки. От его дочери пойдет новая ветвь. Но это если наша малышка одержит победу. А вот над кем и как, не знаю. Как мы не берегли наши книги, ранние записи в них не сохранились. Только те, что были сделаны после семнадцатого века, – кивнула она на истлевшие рукописи и вздохнула.