Дважды Меченный

Боканов Владимир С.

– Нечего мне скрывать, – в сердцах бросил Артем, – скорее всего, тебя сейчас расспрашивать придется.

С этими словами он дрожащими руками стянул с себя футболку, насквозь пропитавшуюся кровью крастера.

– Вот черт! Теперь замучаюсь отстирывать!

Реакция гнома на эти действия молодого человека была неожиданной. Он вдруг поперхнулся и тяжело бухнулся на одно колено, прижав правую руку к груди и униженно склонив голову.

– Простите мою дерзость, ваше величество, – прогудел он испуганным голосом.

– Какое такое величество? – изумился Артем. – Совсем рехнулся? У меня в роду одни пролетарии. Голубой крови там взяться неоткуда.

– Не смейтесь надо мной, ваше величество, – продолжал надрываться

гном.

– Да что за чушь ты несешь?

Озадаченный вопль Артема прервал поток этого чрезмерно бурного самоистязания.

– Да как же, – растерянно пролепетал незнакомец, – а метки?

– Какие метки? – Юноша, проследив направление взгляда гнома, мельком взглянул на свои татуировки и вскрикнул от неожиданности. Рисунки теперь выглядели совершенно по-другому. Их линии стали более отчетливыми, объемными, приобрели необычайную глубину и резкость.

«Как будто на 3D-принтере отпечатаны», – закралась в голову случайная мысль. А главное, на левом плече картинка временами меняла окраску от иссиня-черного до ярко-красного цвета и обратно.

«Это плечо у меня зудело перед схваткой с чудовищем, – машинально отметил Артем, наблюдая как всполохи красного постепенно затухают, сменяясь уже постоянной чернотой. – Ладно, хоть теперь оба плеча одинаково смотрятся», – подумал он и перевел взгляд на своего спасителя.

– Ну, что уставился? Да, рисунок немного необычный. Но это же не повод для паники?

– Вы что, и вправду ничего не понимаете? – Голос гнома стал более требовательным.

– Пожалуй, ничего, – пришлось признать Артему.

Воин замысловато выругался, поднимаясь с колен:

– Позвольте представиться. Ошган Полбочки.

– Почему Полбочки? – невольно заинтересовался молодой человек.

– Ну, – гном замялся, – влезает в меня столько.

И он похлопал себя по отчетливо выделяющемуся даже через плотный доспех брюху.

– Чего влезает? – не унимался Артем.

– Да хоть чего, – рявкнул Ошган, но, видно, сообразив, что не стоит повышать голос на человека, которого сам только что величал королем, добавил: – Предпочитаю эль, однако. А вы кто будете, сир? И почему вы утверждаете, что ничего не понимаете в том, о чем каждый попрошайка в Аркосе знает?

– Ну как тебе сказать… – Юноша почесал затылок. С одной стороны, он, несомненно, был обязан гному жизнью, с другой – вид у нового знакомого был весьма и весьма разбойничий. В итоге компромиссом между благодарностью и осторожностью стало решение озвучить лишь малую часть правды, не вдаваясь в подробности. – Помог я тут одной бабульке, а она в благодарность сюда меня закинула. Причем куда именно попал, я и не ведаю.

– Хм… – Гном запустил пятерню в свою окладистую бороду. – В благодарность, говоришь?

– Да сам знаю, – поморщился Артем, – что нескладно выходит. Но как было, так и рассказываю. Ты лучше скажи, где я очутился. И что это за зараза, – он бросил взгляд на лежащую поблизости тушу, – мной позавтракать решила? Я таких даже в «Энимал Плэнет» не видел.

– Да, – пробасил Ошган, – зверюшка действительно редкая. Я много про них слыхал, но видеть только двоих довелось, на арене Веспа. А уж сразить такую и не мечтал даже. Когда-то веспийцы разводили их для усиления своих легионов, но после битвы при Парвусе на территории империи в живых осталось не более двухсот – трехсот крастеров. – Продолжая свое повествование, гном вытащил из сапога нож и принялся деловито отделять голову крастера от туловища. – Знатная, говорят, была битва. Арлинги здорово тогда веспийцев потрепали, хоть и сами кровью умылись. Один из помеченных Ланой ушастых травы тайные ведал. Ежели сжечь такую травку, то дым от нее с легкостью губит крастера. А ветер тогда аккурат в сторону когорт Веспа задувал. Те, правда, тоже молодцы, не запаниковали, хоть и потеряли разом почти треть войска. Стояли насмерть. Все там и полегли. Не было в том бою победителей и побежденных. Даже меченые с обеих сторон пали. С тех пор веспийцы к арлингам больше не суются, ну это если не считать пары-тройки раз. Пытались при Валдоре Беспалом, так, для пробы, малыми когортами, но не слишком успешно. Хотя мой прадед тогда много мечей из похода привез. Даже мне из тех трофеев клинок по наследству достался.

Гном повернулся, демонстрируя короткий меч в заплечных ножнах, очертаниями напоминающий древнеримский гладиус.

– Конечно, с молотом-то оно сподручнее, но хороший клинок завсегда тебя в бою выручить может. Если на меченого, конечно, не нарвешься.

– А кто такая эта Лана и что за меченые, о которых ты все время упоминаешь? – перебил он рассказчика.

– Богиня она, – ухмыльнулся гном. – А про меченых ты, пожалуй, больше моего знать должен, ибо сам им являешься.

– В смысле? – не понял Артем.

– Ох, – вздохнул Полбочки. – Видно, действительно издалека ты, парень, явился, коль даже про свою удачу не ведаешь. Ну, так и быть, расскажу, что знаю. Только лучше в дороге нам продолжить. Дотемна к жилью выйти надобно, а тебе, я так понимаю, все равно, в какую сторону топать. – С этими словами гном закинул мешок с головой крастера на плечо и бодро посеменил только ему ведомым путем.

Недолго думая, Артем пристроился следом.

– Так как мне называть тебя? – пробасил через плечо Ошган.

– Зови Артом Невредимым, – откликнулся парень, решивший и дальше придерживаться стратегии полуправды.

– Ну, Арт, тогда слушай. Веспийцы, арторианцы и мы, жители Иберии, молимся разным богам. Но все мы, включая гордых арлингов, одинаково почитаем богиню Лану. Ибо следствия ее деяний мы ежегодно видим своими глазами.

Тут гном чуть замешкался, пробираясь сквозь густые заросли черной малины. Доносившееся из-за высоких кустов чавканье неоспоримо свидетельствовало о крайней степени занятости рассказчика. Молодой человек не упустил момента и присоединился к неожиданному пиршеству. Спустя десять минут Ошган наконец выбрался наружу, отряхнул с бороды налипшую паутину и продолжил:

– На самой вершине Ирикона, что в Соганийских горах, стоит храм. В его глубине сверкают Огненные врата, закрывающие вход к чертогам Ланы. Центральную часть святилища занимает гигантская каменная колыбель. Раз в году, ближе к середине лета, врата открываются. Пройти сквозь них сможет лишь один из шести избранных, таковы правила. Принеся молитву богине, он ложится в колыбель, где сразу же засыпает. На следующий день врата вновь открываются, каждый раз являя нашим народам новое чудо. Все хвори и увечья избранного богиней исцеляются без следа, но не это главное. На плече счастливчика появляется рисунок, проще говоря – метка, символ неких способностей, обретенных в эту ночь. Они раскрываются постепенно. Порой для завершения требуется всего лишь день, а бывает, что дар набирает силу в течение полугода. Сам понимаешь, цена таким способностям велика и получить их под силу немногим. Только императоры, короли и первые воины государств могут позволить себе стать мечеными. И дело даже не в трудном и опасном переходе через горы. Тропинок там немало, но все они сходятся у подножия Ирикона. Там избранные должны провести ночь перед восхождением, моля богиню о милости. Делиться, естественно, никто не хочет, и поэтому заведомо слабый или не собравший достаточного количества защитников претендент будет попросту убит остальными конкурентами. Да и потом, попасть в число избранных – это полдела, надо еще вернуться живым из похода. Выходящий из чертога здоров, но в течение нескольких дней немощен как младенец. Естественно, те, чье место он дерзнул занять, могут попросту прикончить наглеца. И дар богини тут не поможет, ибо просто не успеет проявить себя в полной мере.