Дважды Меченный
Шрифт:
– Братья мои, – его голос прогремел над лудусом, – мы с вами давно привыкли сражаться! Да, сражаться! Сражаться и побеждать! Но именно сегодня боги даровали нам особенную победу, превратившую всех вас в свободных жителей величайшей из империй мира. Однако мало обрести свободу, надо еще ее сохранить. И поэтому я, Гай Антоний Смирный, сын императора Авла Первого, торжественно клянусь в том, что не успокоюсь до тех самых пор, пока не увижу смерть убийцы моего отца. Боги с нами, – закончил он сквозь дружное «Ар-р-р», издаваемое сотнями глоток. – А если боги с нами, то кто против нас?
– Про богов ты это здорово придумал, – уважительно промолвил Арт, когда они остались наедине. Наскоро разбив новоиспеченных веспийцев на несколько полновесных центурий, Гай отправил
– Ничего я не придумывал. Я действительно вижу в случившемся божественное вмешательство.
– Да ладно, – ухмыльнулся юноша. – И какому богу ты отводишь роль своего тайного помощника?
– Не богу, – наставительно поправил он Арта, – а богине. Причем хорошо известной тебе богине.
– Ты про Лану, что ли? – досадливо поморщился Невредимый. – Ну, я, знаешь ли, с детства слабо верю в божественный промысел.
– И это говоришь мне ты, – Гай указал мечом на его расписанные плечи, – тот, который дважды встречался с богиней, испытав на себе ее могущество?
– Да не видел я никакой богини, – насупился Арт, – года полтора назад спас одну старушку с клубочком. Она меня сюда и определила. В благодарность, так сказать.
– Старушку? С клубочком? – Антоний хохотнул. – Ну-ка, взгляни. – Покопавшись, он достал из-за пазухи небольшой, отполированный до блеска оберег и протянул его юноше. Каменная фигурка в мельчайших деталях изображала сгорбленную, пожилую женщину с клюкой в одной руке и шерстяным клубком в другой. Присмотревшись, молодой человек округлил глаза.
– Так это была она?
– Ну, если признал, значит, она, Лана. Одна из трех сестер, прядущих судьбу каждого человека.
– Из трех? – Арт удивленно приподнял брови.
– Вот именно, из трех. Лана, Айка и Катра. Величайшие из богинь, равных которым нет ни на земле, ни на небесах.
– А как же остальные боги? – Юноша щелкнул пальцами, припоминая. – Ну, Апорий там и прочие?
– А что остальные? У них ведь тоже есть судьба. И нити этой судьбы тоже берут свое начало из того самого заветного клубочка.
– То есть у каждой из трех сестер имеется свой, отдельный клубочек?
– Нет. – Антоний наморщил лоб. – Легенды гласят, что в ладонях Катры рождается эта самая жизненная нить. А вот Лана как раз и сворачивает ее в клубок. Понял?
– Не очень.
– Да что тут непонятного? Как нитка ляжет, так и твоя дальнейшая судьба сложится.
– А Айка, в чем ее фишка? – с интересом уточнил Артем.
– Айка… – Гай вздохнул. – Она способна мгновенно перерезать любую из плетущихся нитей, тем самым даруя своему избраннику вечный покой.
– Странно. – Арт задумчиво почесал затылок. – Богини, говоришь, три, а храм, насколько мне известно, всего один. Да и тот целиком и полностью принадлежит Лане. Как так?
– Этого я не знаю. – Антоний раздраженно повел плечом. – Я тебе не какой-нибудь жрец, я воин. Да и вообще, треть своей жизни провел в стенах этого лудуса. Может, и есть где-нибудь святилища, принадлежащие двум другим сестрам. Только моей покровительницей была и навсегда останется всемилостивая Лана. Она дала мне способности, благодаря которым я все еще жив. Она поддерживала меня в минуты слабости. И, если уж начистоту, – Гай понизил голос, – однажды она предрекла мне твое появление.
– Как так предрекла? – в голосе юноши послышались нотки сомнения.
– А вот так. Примерно полтора года назад я наконец выиграл первые в своей жизни Апорийские игры. Почему первые, спросишь ты? Так уж получилось. То травмы, полученные в предыдущих боях, то не вовремя подхваченная простуда, из-за которой я провалялся в горячке три недели, то прямой приказ Мария, обтяпывающего какие-то свои темные делишки, не давали мне дойти до финала. Но в тот раз я своего не упустил. В заключительном поединке я сразил самого Пария Черного, личного телохранителя Гнея Великого.
– А я думал, что на арене сражаются только рабы, – растерянно протянул Арт.
– В основном так оно и есть. Мало кто согласится выйти против обученных в лудусе бойцов, которым нечего терять, кроме собственных оков. Но встречаются среди веспийцев и такие безумцы. Для них смертельные поединки на арене являются своего рода развлечением, заставляющим кровь быстрее бежать по жилам. К тому же свободные веспийцы, в отличие от рабов, всегда имеют преимущество в броне и оружии. Мы сражаемся в том, что нам дадут, а они ограничены в выборе лишь толщиной собственного кошелька. Это, кстати, Черного и сгубило. Жара, как сейчас помню, тогда стояла необыкновенная, а он вышел на арену в полном воинском облачении. Не поверишь, но из-под глухого забрала валил самый настоящий пар, когда я наконец-то воткнул гладиус ему в глотку. Я был уверен, что мне как победителю вручат наконец долгожданный рудий. Я ждал. Я в предвкушении трепетал каждой клеточкой своего измученного тела. А проклятый Гней в очередной раз посмеялся надо мной. Он, видите ли, был сильно привязан к Парию. – Антоний презрительно фыркнул. – Короче, «обрадовали» меня сотней золотых да лавровым венком. В ту ночь меня впервые посетили мысли о самоубийстве. Пойми меня правильно, Арт. Я никогда не испытывал большого удовольствия, калеча таких же, как я, рабов-бедолаг. Все эти годы лишь грезы о мести не давали мне сойти с ума. А тут оказалось, что все мои планы пошли прахом из-за очередного каприза императора. Как тут было не отчаяться? Помню, я тогда в одиночку выжрал целых четыре кувшина вина, желая хотя бы на время заглушить образовавшуюся внутри меня пустоту. – Гай вздохнул. – Зря старался. С трудом заснув лишь под утро, я обнаружил себя лежащим на знакомом алтаре. Том самом… Помню, мне тогда было очень холодно. Ветер, казалось, пробирал до костей, заставляя мои зубы стучать без остановки. «Ты что это задумал, глупец? Смерти ищешь? – Властный голос ворвался в мое изможденное думами и возлиянием сознание. Во мраке ярко вспыхнуло обжигающее пламя, осветив худощавую сгорбленную фигурку, неторопливо теребящую простой шерстяной клубочек, по которому, однако, временами проскальзывали огненные всполохи. – Неужели ты слабее, чем кажешься?» «Прости меня, всемилостивая, – я сразу понял, с кем разговариваю, – но я не вижу иного выхода». «Зато я вижу, – загремело у меня в голове. – Верь мне. Не пройдет и полных двух лет, как ты снова получишь шанс обрести свободу. Только свобода, – мне послышался горький смешок, – она тоже бывает разная. Бывает полученная, словно подачка с господского стола, а бывает добытая в честном бою. Только какой из боев считать честным, решай сам».
Гай вздохнул, а потом продолжил:
– Очнувшись лежащим на кровати в холодном поту, я сперва подумал, что это был всего лишь сон, вызванный вином и моим общим дерьмовым состоянием. Но, как ни странно, умирать мне больше не хотелось. Я встал, умылся и вернулся к своим ежедневным тренировкам, постепенно забыв про странное видение. И только сейчас я понял, что не зря ты – человек из дальних краев, о которых никто не слышал, – был заброшен сюда примерно в то же самое время, полтора года назад. Ведь именно благодаря тебе свобода, которую, словно подачку, швырнул мне Гней, превратилась в нечто большее. Да, Арт, я верю, что не зря мы повстречались в стенах этого лудуса. Наши судьбы уже были сплетены воедино тогда, полтора года назад, когда я мечтал о смерти, а ты спасал «простую» старушку.
– Так это что же получается, – Арт нахмурился, – мы с тобой теперь как куклы на ниточках? Куда богиня дернет, туда и пойдем?
– Нет, не так. Лана может лишь даровать способности и слегка подтолкнуть в нужном направлении. Дать мудрый совет, так сказать. Но решать… Решать должны мы сами. Как в тот момент, когда я отказался прикончить тебя на арене. Или когда ты ни с того ни с сего протянул мне руку помощи и предложил возглавить восстание. Пойми, Арт, – Антоний благодарно улыбнулся юноше, – боги никогда напрямую не влияют на наши судьбы. Все их поступки являются лишь отражением наших собственных желаний. А теперь пойдем, друг мой. Не знаю, что нас ждет впереди. Однако готов поклясться копьем Урика, что скучать нам точно не придется.