Дважды Меченный
Шрифт:
– Ни за что. – Видя, что черноволосый колеблется, Летор рискнул снова выехать вперед. – Не верьте ему. Я ведь рассказывал о нашей встрече в харчевне у Альдуина? Уже тогда было очевидно, что Ивару есть что скрывать. Переодетые в иноземные одежки, они мило шушукались с двумя гномами, явно замышляя что-то недоброе. Да еще зачем-то тащили с собой громадного филина. Похоже, его высочество пытался как можно дальше спрятаться от взора императора, будучи прекрасно осведомлен как о своей вине, так и о готовящемся нападении на Арлинг.
– В его словах есть смысл. – Эолан пожал могучими плечами. – Ваше высочество, волею императрицы Альвии Светлой приказываю вам и вашим спутником сдать оружие. В противном случае мы вынуждены будем атаковать вас.
– Я
Меч тихо зашипел, снова дюйм за дюймом покидая ножны.
– Я не удивлен, ваше высочество, – в глазах Эолана промелькнула тень уважения. По его команде воины ощетинились копьями и стали медленно охватывать противника полукругом.
– Миланика, – бросил принц, не оборачиваясь, – ты знаешь, что делать.
– Отец, я…
– Нет времени на споры. Только ты сможешь предупредить Ганируса с Ошганом. Беги. – С этими словами Охраняющий первым же выпадом перерубил два ближайших копья и стремительно юркнул в образовавшуюся брешь. За ним тут же ринулись воины Ганируса, сопровождаемые грозно вращающим обоими мечами Орли. Взвизгнула сталь. Раздались первые стоны и первые, хриплые проклятия. Но Миланика этого уже не слышала. Ощущая сильнейший зуд в правом плече, она соскочила с лошади и ринулась в обратном направлении.
– Взять! Живой!
Повинуясь четкой команде Эолана, за девушкой тут же устремилось не менее десятка всадников. Будучи осведомленными о способностях Миланики, они попытались с ходу достать ее арканами. Попытка с треском провалилась. Заметив краем глаза летящую в ее сторону петлю, эльфийка резко отпрянула в сторону, после чего бросилась бежать со скоростью, в несколько раз превышающей возможности императорских скакунов. Через пару сотен ярдов те были вынуждены остановиться, осознав тщетность своих усилий.
– Стремительная! – со странной смесью восхищения и гордости пробормотал один из воинов, статный арлинг с легким пушком на подбородке. После чего, повелительно махнув остальным всадникам рукой, он повернул коня, направившись туда, где уже постепенно затихал шум короткого яростного боя. Возможно, последнего боя Ивара Охраняющего, наследного принца Арлинга.
Артем
– Что такое? Мне показалось или Арт Невредимый действительно осмелился тяжело вздыхать в моем обществе?
Откинувшись на белоснежные простыни, девушка вперила в него обвиняющий взгляд.
– Нет-нет, о прекраснейшая! – поспешил заверить веспийку Артем. – Я так, немного задумался, – Корнелия хищно раздула ноздри, – ну, то есть вспомнил о завтрашнем поединке. Боюсь, что после проведенной с вами ночи я рискую выйти на арену совершенно обессиленным. Ваше высочество настолько страстны и неутомимы…
Он врал, бессовестно врал. А что еще оставалось делать? Ведь Корнелия была в первую очередь дочерью императора, а уж потом капризной, взбалмошной стервочкой, до потери пульса обожающей секс, но, как это ни странно звучит, ничего в нем не смыслящей. Впрочем, многие веспийки, пользующиеся услугами гладиаторов, страдали этим недостатком. Имея достаточно средств для того, чтобы купить ночь с любым понравившимся рабом, они напрочь забывали о том, что данный процесс должен быть как минимум двусторонним.
«Недаром, – думал Артем, когда его вела к себе домой очередная истекающая похотью матрона, – в столице так активно плодятся бордели всех видов и мастей. Достаточно всего лишь один-единственный раз узнать, что может дать мужчине опытная жрица любви, чтобы навсегда охладеть к поджидающему тебя дома «бревну».
Вообще личная жизнь богатеев Веспа порой напоминала Артему какой-то замкнутый порочный круг. Мужья, не получая ни любви, ни ласки от своих вторых половинок, толпами валили в бордели или покупали себе красивых, а главное, послушных рабынь. Их жены, слишком гордые, чтобы прислушиваться к естественным мужским желаниям, в свою очередь платили баснословные деньги, чтобы командовать в постели могучими гладиаторами. И те и другие мнили себя знатоками постельных утех, думая, что умение приказывать автоматически делает их превосходными любовниками.
Естественно, Артем никогда не посвящал в крамольные мысли Корнелию. Ибо для скрытности у него имелись свои, очень весомые причины. Во-первых, ее власти с лихвой хватило бы на то, чтобы посадить дерзнувшего поучать ее высочество раба на кол, а во-вторых, девица обладала поистине великолепным телом. Побывавший за год в постелях доброй трети обитательниц императорского дворца, юноша здраво рассудил, что от добра добра не ищут. Ведь на ее месте с легкостью могла оказаться какая-нибудь высохшая бабуся, решившая напоследок тряхнуть сединой. Правда, от таких крайностей судьба его пока что миловала, но видеть понуро бредущих за распутными тетками соратников Артему уже приходилось. Поэтому молодой человек героически сносил все возрастающие в геометрической прогрессии капризы госпожи, сторицей вознаграждая себя за терпение, лаская ее роскошные прелести.
Однако в последнее время притворяться было все сложнее и сложнее. И дело было даже не в том, что упругая плоть Корнелии не вызывала у него прежнего желания. Тут все было в порядке. Просто все его мысли упорно крутились вокруг прекрасной Сарнаи, чей образ прочно застрял в сердце Артема. Он уж ругал себя, злился, изматывал тело тренировками – все напрасно. Дошло до того, что арторианка стала являться ему в сновидениях, вытеснив события, «транслируемые» Гуамоко.
– Эк тебя зацепило, – участливо покачал головой Бартук, которому молодой человек по строжайшему секрету поведал, без особых, конечно, подробностей, о событиях той памятной ночи. – То-то я смотрю, ты в последнее время ходишь как в воду опущенный. Не грусти, Арт. Ты даже не представляешь, как тебе тогда повезло. Сарнаю прозвали Недотрогой аккурат после ее совершеннолетия. Будучи любимой дочерью хана Бадила, она стала первой за многие годы арторианкой, которой было дозволено попытать счастья в Соганийских горах. После триумфального возвращения довольный отец облобызал дочурку, придирчиво осмотрел свежую метку королевской кобры на ее плече и возвестил, что теперь для полного счастья ему не хватает самой малости: трех-четырех внучат. Что тут скажешь? Воля отца – закон для дочери, иначе смерть. Назначили смотрины. Разослали гонцов. Через месяц от претендентов на ее руку просто отбоя не было. Вот только у Сарнаи, как оказалось, насчет замужества были другие планы. Она объявила, что выйдет замуж только за того воина, который сможет в поединке один на один доказать ей свое превосходство. Мол, негоже ханской дочке носить потомство от слабого мужчины. Сказано было прилюдно, складно и, что самое главное, убедительно. Огорошенный дерзкой выходкой дочери, Бадил только глазами хлопал. Возразить-то нечего. Можно, конечно, принудить возомнившую себя великой поединщицей девчонку. Только зачем? Соседи уважать перестанут. Вот и пришлось хану, скрепя сердце, узаконить решение Сарнаи. Собрали желающих. Обговорили сроки. А дальше произошло вот что. Первый же вышедший против Сарнаи воин схлопотал саблей по голове, не успев нанести даже пары ударов. «Малолетняя соплячка» легко и непринужденно отправила к праотцам еще семерых женихов, прежде чем остальные сообразили, что дело тут нечисто.
– Долго же они соображали, – улыбнулся Артем.
– Долго, недолго. Суть не в этом.
– А в чем?
– В том, что тайна ее божественного дара до сих пор не раскрыта, – важно поднял указательный палец Арторианин.
– То есть как не раскрыта?
– А вот так. Ни один из воинов, осмелившихся скрестить сабли с Сарнаей, не выжил. Конечно, время от времени наведывались к ним в стойбище новые женихи. Только итог всегда был один и тот же. Пара выпадов и новый труп.
– Получается, я единственный, кто смог подобрать ключик к этой тайне?