Дважды не присягают
Шрифт:
– Кто такой? Не помню…
– Много будешь знать – скоро состаришься… Так вот: он до тридцати лет в ЖЭКе сантехником работал. И вдруг – майор милиции. Заместитель начальника седьмого управления… А мы с ним водку пили, девок тискали, в картишки шпиляли…
– Во жизнь!.. Никому доверять нельзя… Шкворень и тот… За понюшку табака!
– Теперь его функции наверняка перешли к кому-то другому.
– Да… Без внимания они меня до самой смерти не оставят!
– Логично.
– Ты там пошурши в своей коллекции и, ежели что-то обнаружишь, –
– Лады. Только без крови…
– Ежу понятно… Главное знать: кто… Чтобы держать стукачка под неустанным контролем…
– Договорились.
– Да, кстати, как моя кассета?
– Очень даже… Много у тебя таких?
– Достаточно для того, чтобы надолго упечь Тиму за решетку.
– Я тебя умоляю… Кто его посадит?
– Во всяком случае, ссориться со мной ему расхочется.
– Думаешь?
– Уверен!
– А если произойдет обратный эффект?
– В смысле?
– Тима обозлится и при первой возможности так вздрючит тебя, что костей не соберешь…
– Ну, это мы еще посмотрим! Вот тебе конверт, вложишь в него кассету и оставишь в приемной. Никто и не догадается, чьих рук это дело.
– А твой агент? Что будет с ним, подумал?
– Не переживай. Танюша уже написала заявление. Завтра утром она тю-тю – на Воркутю.
– Жаль девчонку… Могла бы сделать карьеру.
– Ты себя пожалей, пашешь за три зеленых копейки в месяц…
– Ничего не поделаешь: кто на что учился.
– А у нее муж теперь – олигарх! До конца дней ананасы жрать будет, если не скурвится… Кстати, знаешь, кто их познакомил?
– Твоя работа?
– Правильно мыслишь…
– Только не зацикливайся, Валера, на одних пленках. И на всякий случай параллельно с «конторой» начни поиски настоящего убийцы.
– Как ты себе это представляешь?
– Для начала прозондируй, к кому приезжали люди на «жигулях» с номером 16–32 ЛВ…
– Секунду… Я запишу…
– И еще… Беню знаешь?
– Конечно… Наркоша конченный.
– Есть мнение, что он случайно оказался свидетелем интересующих нас событий, и может подтвердить твою невиновность.
– Так возьми на карандаш!
– Я бы с удовольствием, но нигде не могу его найти, – признался Карпов.
– Найдем! И в наручниках к тебе доставим.
– Слышь, Валерчик, ты хоть при мне понты не гоняй… Все это я делаю негласно, не для карьеры, а ради твоего благополучия. Так сказать – по старой дружбе.
– Сочтемся… Говори: сколько – и ударим по рукам!
– А потом мне, как Тиме, – кассету на стол… «Все, майор, теперь будешь работать на нас…»
– Я пустой. Можешь проверить! Называй сумму, не стесняйся.
– Ладно… После разберемся!
– Давай встретимся вечерком в одном укромном местечке, вспомним молодость, накатим по соточке-другой…
– Я же говорил: вместе нам нельзя.
– Ну, как знаешь… Будем разбегаться?
– Погоди минутку… Эта училка, о которой ты в прошлый раз вспоминал,
– Маша?
– Ага.
– Закачаешься! Башку наотрез даю.
– Ты бар «Горизонт» знаешь?
– Естественно.
– Скажи, пусть приходит туда завтра в восемь часов вечера.
– Заметано… А мы к Никифоровичу сегодня подкатим, скажем, чтоб открыл на твое имя кредитную линию…
– Я ему и так торчу на пару сотен.
– Не бойся – все погасим.
– Премного благодарен.
– Тебе спасибо… Я пошел?
– Да… Тех, кто в «запорожце» можешь не бояться, они зла не причинят.
– Откуда знаешь?
– Работа у них такая… Держи пять…
Карпов протянул Боче руку, тот ее пожал и привычно поскакал по кочкам через луг.
А Павел, выждав несколько минут, двинул в противоположном направлении – по неокрепшему льду через речушку.
Сталкиваться лицом с сотрудниками «наружки» ему было ни к чему.
Глава 16. Избранные
Двадцатидвухлетний красавчик Антон Быстренко бодро шагал по Крещатику. За ним неотступно следовал «квадратный» парень с мобильным телефоном в руке.
«Во, блин, оборзели, даже не маскируются», – подумал Быстренко.
Сотрудники «семерки» взяли Антона под наблюдение сразу после того, как он открыл собственный сайт в Интернете, где печатал разоблачительные статейки о проделках власть имущих. Последним под его горячую руку попал министр внутренних дел. С тех пор филеры, не таясь, ходили за «объектом» по пятам. Такое поведение объяснялось «заботой о безопасности» самого журналиста, которому постоянно угрожали по телефону.
Но Антон знал – это не охрана. Это предупреждение.
Однако менять род деятельности он не собирался.
Декан факультета журналистики Киевского университета, где учился наш герой еще год тому назад, призывал выпускников стать «сторожевыми псами демократии», и молодой служитель пера вовсю стремился соответствовать идеалам своего учителя.
Пока у него это получалось. Даже несмотря на врожденную наивность Антона, которую не раз использовали в неблаговидных целях сотрудники «компетентных органов». Подкинут дезинформацию, дождутся, пока Быстренко распространит новость в компьютерной сети, а потом сами же ее опровергнут в подконтрольных медиа. Мол, смотрите, как заврался этот «борзописец»!
ЧАН – частное агентство новостей, основанное Антоном, – находилось прямо в центре украинской столицы в обычной двухкомнатной квартире, за которую заплатил известный политик, из числа главных демократизаторов молодого государства. В этом чане и варился Быстренко. Теперь в одной комнате стояли два мощных «Пентиума», предоставленные заботливой диаспорой, а в другой – полутораместный диван, предназначенный не столько для сна и отдыха, сколько для удовлетворения сексуальных фантазий постояльца и его высокого покровителя.