Дважды в одну реку
Шрифт:
— Вейн, это был удар ниже пояса.
А как еще назвать то, что произошло на площади прошлой ночью? Танец и камлания, продолжавшиеся несколько часов кряду, в своем завершении имели прямо таки судьбоносное решение. Решение, подобного которому не было среди всех четырех племен. Великий дух возжелал чтобы у сауни появился верховный военный вождь. И первой его задачей должно было стать благое деяние по возвращению детей сауни.
— Я знаю Дима.
— Ты знаешь!? Нет, Вы слышали — он знает! — Возмущенная Лариса стояла напротив старика с сжатыми кулаками и казалось готова на него наброситься.
— Лариса,
— Дима, да он…
— Сядь, кому говорю, — слегка повысил голос Соловьев, и когда недовольно сопящая супруга опустилась на табурет, закончил. — Сделанного не воротишь. — Затем перевел взгляд на старика, — Но зачем Вейн? Ведь мы уже все решили.
— Я знал, что ты воспротивишься, потому так и поступил. Но по сути, мой поступок не идет в разрез с нашим решением. Посуди сам. Хакота пришли к нам со словом и мы определили им условия, при которых готовы жить мирно. Магаки никак не проявили себя, значит, с ними мы продолжаем враждовать. Если дружба и вражда не будут иметь отличий, то какой смысл хакота договариваться с нами? Почему они должны возвращать нам детей, которых уже считают своими? Нужно дать им понять, что если они не поступят таким образом, то это им будет стоить дорого. И потом. Как посмотрят на происходящее сауни? Получается мы готовы выкупать наших детей у хакота, а тех кто попал к магакам спокойно оставим не предприняв ничего для их возвращения. Мы уже говорили о том, что сауни нужен лидер и о моей старости. Я не вижу, как еще можно добиться того, что все будут готовы идти за тобой. Да, я работаю в этом направлении, но за героем люди пойдут сами. Если мы станем выменивать одних детей у хакота и бросим других у магаков, это опять расколет племя.
— И ты решил начать войну?
— Она уже идет Дима. Только с хакота появился шанс договориться, а с магаками пока его нет. Нужно подтолкнуть их к этому, как и хакота. Пока последние еще не приняли решение, до их слуха должна дойти весть, что стойбища магаков подвергаются нападениям. Отбери только тех в ком ты будешь уверен, что они не опьянеют от успехов и не станут зарываться. Несколько стремительных ударов. Даже если тебе удастся вернуть десяток детей, это успокоит сауни, даст понять людям, что несмотря на нашу слабость, мы не собираемся бросать свою кровь.
— Ты все это спланировал уже тогда, когда прибыл Отта? Именно поэтому ты позволил себя уговорить и не стал усложнять?
— Разделяй и властвуй, Дима.
— Вообще-то это подразумевает под собой стравливание соседей, чтобы им не было никакого дела до нас, — подала голос Лариса.
— Почему именно так? — Вздернул бровь Вейн. — Если вывести из войны одних врагов и с другими остаться один на один, разве это не успех.
— Сомнительный какой-то успех. Их в любом случае окажется больше в разы, — решила все же отстаивать свою точку зрения Лариса.
— Правильно. Но только в поход против нас сможет выступить не больше трети и к тому же, без союзников. Это получится куда меньше и с таким количеством мы справимся.
— Мы еще не вывели из дела хакота, — решил охладить Вейна Дмитрий.
— Ну, так ты этим и займешься.
— Возможно, ты прав. Возможно, ошибаешься. Но в любом случае, ты не оставил мне выбора, — сжав кулаки, процедил Дмитрий. — Еще раз так поступишь, и я за себя не ручаюсь.
— Так ты согласен?
— Нет, не согласен. Но вынужден буду поступить так, как того хочешь ты. Однако на чудеса не надейся. Я возьму с собой десятка два, может чуть
— Ты не понял? Теперь все что касается войны, решает верховный военный вождь. Как решишь, так и будет.
— Значит, на время войны я буду принимать решения за все племя?
— Только в военном отношении. Но да, за все племя.
— Разве подобное должно приниматься на общеплеменном совете?
— Не в этом случае. Великий дух, через меня изъявил свою волю, все шаманы поддержали это, остальные просто подчинятся. Но в будущем, будет именно через общеплеменной совет. Не стоит злоупотреблять волей Великого духа, иначе шаманы опять возьмут верх, а именно этого я и хочу избежать. И именно поэтому тебе нужно успеть заполучить огромный авторитет. А чтобы еще больше укрепить это, кроме воинов ты возьмешь с собой всех шаманов. Они то же мужчины и то же готовились сражаться.
— Это-то я знаю. Но ты хочешь подвергнуть риску шаманов? Они и без того недоучки.
— Они тоже должны уметь защищать своих близких с оружием в руках. А главное, научиться выполнять твои приказы. Ты должен будешь добиться их уважения, стать их соратником. Сауни нужен лидер, Дима. Нужно единовластие. Давай уже думать не только о выживании сегодня, но и смотреть в завтра. Да, риск есть, кто-то из шаманов может погибнуть, но не все же.
Когда Вейн ушел, Лариса подошла к нему сзади, обняла и прижавшись всем телом, спросила.
— Дима, ты уверен, что иначе нельзя?
— Не уверен, — поглаживая ее руки ответил он, — но другого выхода он мне не оставил.
Дмитрий решительно поднялся, словно стряхивая с себя все лишнее и направился на выход. Если уж так все сложилось, то нужно торопиться. Времени слишком мало, а сделать нужно будет очень много. Он опять был в цейтноте. Да и было ли когда иначе, с тех пор как они оказались в этом мире. Он не мог позволить себе остановиться ни на мгновение, успех мог заключаться только в беспрерывном движении вперед.
— Лариса, Дим собирается в поход, — глядя на закрывшуюся зверь, впервые за все утро заговорила Сайна. — Я не все поняла из того о чем здесь говорили, но знаю одно — мы должны поддержать его. Он не должен сомневаться.
— Я знаю, Сайна. Но я боюсь за него.
— Я то же. Но он должен быть сильным, чтобы вернуться к нам.
— Да, пожалуй ты права.
Неожиданно для самой себя, Лариса вдруг заплакала, тут же спрятав свое лицо в ладони. Она плакала тихо, сдерживая рвущиеся из нее рыдания. Да, она должна поддержать своего мужа, но кто поддержит ее? Уж не он это точно, потому что у Дмитрия и без того хватает забот и тревог. Она обязательно ободрит его и ни чем не выкажет своей тревоги, но потом. А пока он ее не видит, ей хотелось только одного, выплакаться.
Сайна была куда более стойкой, но окончательно справиться с тревогой так же не могла. По щекам пролегли две бороздки слез, подбородок мелко затрясся и всхлипнув она присела рядом с подругой, обняла ее и обе женщины уткнулись друг другу в плечо, обильно орошая одежду своими слезами.
Им и раньше приходилось провожать мужа в небезопасные предприятия и всегда это было нелегко. Но тогда опасность могла прийти, а могла обойти стороной. На этот раз все было иначе. Их муж должен был сам идти ей навстречу и не имел никакой возможности отвернуть в сторону. Кто сказал, что остающимся не так страшно. Просто это совсем не одно и тоже, бояться чего-то и бояться за кого-то.