Дважды в жизни

Лорен Кристина

Первый день съемок проходил… кхм, неплохо. Я играла так себе, но и не ужасно. И сильно не дотягивала до того, чего хотела сама. Я пыталась уловить настороженность Эллен, ее силу и то, как она, сколько ни пыталась, не могла противостоять Ричарду. Нужно было многое выражать тяжелыми паузами, долгими взглядами и мимикой.

«Это игра, Тейт. Тебе за это много платят», — напоминала я себе.

Мы устроили перерыв, стало тихо. В напряженном ожидании Ник посмотрел на меня, сощурился и едва слышно прорычал:

— Готова к убийственному соблазнению?

Я подавила смех и сосредоточилась

на пристальном взгляде Ника. Он тоже получил шанс на перемены. Ник мог вырваться из бесконечной череды боевиков. Если «Молочай» получит хорошие отзывы, нам станут поступать сценарии более значимых проектов, в отличие от тех, которые каждый день приходили мне на почту. Мне нравились романтичные фильмы, но еще я не сомневалась, что могла бы сниматься в паранормальных фильмах и комедиях. Я знала, как играть эти роли. Здесь же приходилось больше стараться. Я напомнила себе, что должна быть жесткой. Здесь это будет правильно.

К нашему оператору-постановщику Феню подошел парень с планшетом и хлопушкой. Сначала ей щелкнули перед моим лицом, затем перед Ником, и мы приступили к четырнадцатой сцене… седьмому дублю.

ЭКСТ. ФЕРМА СЕМЬИ МЕЙЕР, ЗАДНИЙ ДВОР – ДЕНЬ

Эллен выбирается из курятника с десятком яиц в фартуке. Она огибает крыльцо и застывает на месте при виде Ричарда, держащего шляпу в руках.

ЭЛЛЕН

— Я чуть не выронила яйца.

РИЧАРД

— Это было бы обидно.

Дальше они оба замолкают. Эллен ждет, что мужчина перейдет к делу. Он явно набирается смелости. И наконец:

ЭЛЛЕН

— Ричард Доннелли, пришли продать мне корм?

РИЧАРД

— Я пришел пригласить тебя на ужин, Эллен Мейер.

Эллен, фыркая, проходит мимо и поднимается на крыльцо. Мужчина провожает ее взглядом и улыбается, когда та оборачивается.

ЭЛЛЕН

— Нужно много смелости, чтобы прийти сюда и позвать меня на свидание. Я ценю храбрость и твою энергию, потому что, одному господу известно, как далеко идти из города. Дело не в твоем или моем цвете кожи. Но в моей жизни больше нет места мужчине.

— Снято, — Гвен, стягивая наушники, подошла к нам. Она взбежала ко мне по ступенькам, Трей остановился около Ника и припудрил ему нос и лоб. Гвен отвернулась от работников и сосредоточилась на мне. Ее глаза были льдисто-голубого оттенка, а волосы из платинового едва заметно переходили в белый. И несмотря на то, что я была выше, она выглядела такой грозной, что у меня вспотели ладони.

Вдалеке маячила высокая тень Сэма. У панели экранов расхаживал отец, плотно скрестив руки на груди. Я не знала, зачем он пришел. Сегодня его не снимали. Он или переживал из-за моей игры, или сам изображал роль заботливого суперотца. Я снова посмотрела на Гвен и выдавила улыбку.

— Эй.

— Этого всего много, — проговорила она. – Я понимаю.

— Все хорошо. Я стараюсь найти голос Эллен, — как и игнорировать двух отвлекающих мужчин на расстоянии.

Она кивнула и, сощурившись, посмотрела вдаль.

— Это всего лишь первый день. У тебя есть время привыкнуть, — пауза. – Как бы там ни было, — тихо сказала Гвен, — ему это нужно больше, чем тебе. Я беспокоюсь не за тебя.

Гвен говорила о папе, но все же это было трогательно.

— Мне нужно было это услышать, — я невольно повернула голову к Сэму. Он смотрел на нас и щурился, словно пытался прочесть по губам.

Гвен без лишней сентиментальности, хлопнула меня по плечу.

— Ты в порядке?

— Да, — я закрыла глаза, ее шаги зашуршали по ступенькам. Я глубоко вдохнула. Я знала, что могла это сделать, и многие присутствовавшие здесь ждали, что я раскроюсь и завладею ролью.

Но только единственный человек мешал мне спать прошлой ночью. Я посмотрела на Сэма, стоявшего у деревьев на границе «заднего двора» Эллен. Наши взгляды встретились, и частичка меня снова вернулась в прошлое, вцепилась, как прежде, в ту уверенность мужчины, и ощутила странное чувство, что Сэм – мой маяк, безопасная гавань.

А потом он резко мне кивнул. Явно намекал, чтобы я все не запорола, чем успешно прогнал ностальгическую нежность и вернул гнев. Адреналин в крови подскочил, и я отвернулась, заметив свое отражение в окне дома.

И от этого вида я замерла.

Костюмы, в которые мы переодевались, словно помогали очутиться в самом сердце персонажей, которых мы играли. Я и раньше ощущала подобное, только увидев себя в костюме Эллен, с макияжем и в парике. Но здесь, на заднем крыльце дома, с развевающимся на ветру платьем и решительно сжатыми губами, чем Эллен определенно занималась сотни раз за день, я чувствовала себя кем-то одержимой.

«Посмотри на нее, — сказала я себе. – Это не ты. Это Эллен. Будь ею».

Плевать на папу и его двадцатилетнюю девушку. Плевать на Сэма и его мнение о моей игре. Плевать на всех, кто думал, что я не смогу быть идеальной в этой роли.

Приятная чистая энергия наполнила все мое тело, как только Фень крикнул, что съемки продолжаются. Я посмотрела на Ника, тот тоже завелся для игры. Его глаза горели, когда мы ссорились, мы попадали по всем нужным нотам. Химия между нами искрила. Мы отработали сцену, повторили ее еще раз на всякий случай, и Гвен отпустила нас на пятнадцатиминутный перерыв, а команда принялась настраивать камеры для следующей сцены.

Ник дал мне «пять» и побежал по холму к туалетам. Я отошла в тихое место в тени раскидистой яблони, сбегая от летнего солнца Северной Калифорнии.

Подошла Шарли, попросила сесть на скамью неподалеку и тщательно поправила макияж вокруг моих глаз.

— Ты в порядке?

— Теперь лучше. Последний дубль был хорош, да?

— Последний дубль был убийственным, — согласилась она, оглянулась на Сэма, склонившегося с Гвен над ее копией сценария. Они что-то обсуждали.

Я постучала по руке Шарли, отвлекая ее на себя. Она меня всегда защищала, но ее внутренняя медведица встала в стойку, только узнав о Сэме.