Дважды венчанные
Шрифт:
— Почему Глоубал-Хопл, папа? — спросила Тереза, услышав это название.
— Когда-нибудь мои суда в конце концов обогнут весь земной шар! — с лукавой улыбкой ответил сэр Хьюберт.
Поскольку его флотилия постоянно увеличивалась, казалось вполне вероятным, что это название оправдает себя.
Все каникулы Тереза проводила в Глоубал-Холле.
Сэр Хьюберт считал Лондон совсем неподходящим местом для дочери, пока та не подрастет. Он отдавал себе отчет, насколько очаровательна его девочка.
С каждым годом она все больше хорошела, а он все сильнее и сильнее волновался, поглядывая на нее.
Одна лишь мысль сверлила его мозг, не давая покоя, она сосредоточилась в одном понятии — «охотники за состоянием».
Он слишком хорошо знал, как это происходит. Наследницы крупных состояний преследовались пустыми щеголями и франтами, промотавшими свое состояние за азартными играми в клубах на Сент-Джеймс-стрит.
Они не в меру много пили и чересчур мало времени отдавали делам.
Если они появлялись в Лондоне с весьма солидными деньгами, — тут же все просаживали в карты и расходовали на содержанок.
Последний раз Тереза приезжала домой на Рождественские каникулы.
Она упивалась каждой минутой, проведенной с отцом.
Они ездили верхом на породистых лошадях, содержавшихся в образцовых конюшнях. Принимали друзей и родственников в своем большом гостеприимном доме.
Тереза также устраивала праздники с угощением для детишек из деревни.
— Все было так здорово, папа! — сказана она, целуя сэра Хьюберта на прощание. — Это самые замечательные каникулы, какие только можно представить.
Когда она уехала, сэр Хьюберт задумался, будет ли она и к концу года удовлетворяться столь нехитрыми радостями.
Вдовствующая графиня Вилтон даст бал в честь Терезы в своем дворце.
Будет также бал в Лондоне — они с маркизом составили длинный список именитых гостей.
Сэр Хьюберт был достаточно мудр, чтобы понимать: благодаря его богатству все двери в Мэйфэйре откроются перед его дочерью.
Следует избегать тех, кто хотел бы жениться на Терезе не по любви, а ради ее денег.
Исполненная очарования юности, она, несомненно, должна была превратиться в блистательную красавицу, перед которой замрет в изумлении каждый мужчина.
Выразительные глаза, прозрачная кожа и золотистые волосы напоминали о сиянии восходящего солнца. Она походила на свою мать, но было нечто особенное в ее облике, чего сэр Хьюберт никогда не замечал ни в одной женщине.
И маркиз соглашался с ним.
— Тереза — редкостное создание, — говорил он, — нам будет сложно, Хьюберт, подобрать ей достойную пару.
— Об этом я и сам все время думаю. Но, во всяком случае, мы должны держать ее подальше от этих настырных охотников за приданым, — категорично заявлял сэр Хьюберт.
Совсем недавно в свете разразился скандал, вызванный последствиями брака по расчету.
Развращенный молодой лорд, уже растративший и прокутивший два состояния, выудил у юной жены все ее средства.
— Не волнуйтесь, Хьюберт, — успокаивал его маркиз, — у Терезы есть два очень свирепых сторожевых пса — в моем и вашем лице!
Сэр Хьюберт улыбнулся.
Но вместе с тем тревога не покидала его.
А Тереза ожидала своего первого сезона с волнением маленькой девочки, которую обещали повести на пантомиму.
— Это будет чудо как интересно, не правда ли, Руфус? — делилась она своими чувствами со спаниелем. — Но ты будешь считать дни до нашего возвращения в Глоубал-Холп, и я почти уверена в твоей правоте: там будет гораздо приятнее, чем в Лондоне со всеми этими переодеваниями и танцами на отполированном паркете.
Но она тут же вспомнила, как заботится о ней отец и хлопочет ради ее успеха. Надо это ценить.
Сэр Хьюберт попросил дочь составить список девушек, с которыми она училась в пансионе, и добавить к этому списку своих друзей, чьи имена он мог упустить.
Когда Тереза взглянула на составленный ею список, она с удивлением обнаружила в нем небольшое количество имен.
Приезжая в Глоубал-Холл, она все свое время проводила с отцом.
Общение с ним настолько увлекало ее, что она и в самом деле обращала мало внимания на мужчин, с которыми ей доводилось встречаться.
Она могла понять, почему ее мать обожала ее отца.
Где бы они ни оказывались, он всегда выделялся среди окружающих, и все прислушивались только к нему.
Наконец карета подъехала к дому на Беркли-сквер, где сэр Хьюберт уже ожидал дочь.
Она обняла его.
— Я дома, папа! Я дома! И теперь нам никогда больше не придется расставаться!
— Я рад тебя видеть, дорогая моя!
— Мне так много надо рассказать тебе, — улыбнулась Тереза, — и похвастаться своими наградами!
На отца это явно произвело впечатление.
Она продолжала хвалиться своими успехами по дороге в гостиную.
— О, у тебя две новые картины! — вдруг прервала себя Тереза. — Мне нравится вон та, над камином.
— Я был уверен, что ты ее оценишь, — сказал отец. — А в моем кабинете есть Джордж Стаббс, тебе должно понравиться.
— Я хочу увидеть все и подробно узнать, почему вы купили именно то или иное произведение и сколько они стоят, — заявила Тереза.