Две богатеньких малышки

Эберхарт Миньон Гуд

– Боже правый! – Сэнди поперхнулся. – Что вы говорите? Она же ваша падчерица!

– О да. Но она вся в своего отца. Внешностью, конечно, в мать, зато характером… Я знал его немного. – Джастин деланно вздрогнул. – Жесткий был человек. Эмми тоже порою бывает крута, но на самом деле она больше похожа на мать. Когда я признался ей, что – то есть вынужден был признаться, – что мой кредитор мне угрожает, она сразу сказала, что выручит меня. – Джастин перевел взгляд бледно-голубых глаз на Эмми, затем снова на Сэнди. – Нельзя сказать, чтобы она пришла

в восторг от этой новости. Не мудрено. Я понимаю. Но она пообещала помочь. А Диана отказала наотрез. Заявила, что ей наплевать, что со мной случится, и что это послужит мне уроком. Вся в папашу. Говорю вам: в жилах у него текла не кровь, а ледяная водица!

Может, внезапно подумала Эмми, потому ее мать и вышла за Джастина? Она почти не помнила отца, зато отлично помнила нежность и привязанность матери ко второму мужу.

Джастин вздохнул:

– Да, я не удивился бы, если бы Ди попросту схватила пистолет и пальнула в этого Гила Сэнфорда. Подозреваю, он этого заслуживал. Слишком много женщин…

– Слишком много? – уставился на него Сэнди. – Но откуда вы знаете?

Джастин беспечно пожал плечами:

– У него это было на лице написано. Помяни мое слово, мальчик мой, здесь замешена особа прекрасного пола. А то и не одна, – добавил он мрачно.

Сэнди глубоко вздохнул и снова взялся за сэндвич:

– Но стреляла-то в него только одна особа, и нужно еще доказать, что это была женщина.

– А тут и доказывать нечего. Вот увидишь. – Джастин помолчал несколько мгновений, затем спросил: – Что они там делают? Я имею в виду полицию.

– Обыскивают дом. У них уже есть ордер на обыск. Ищут улики. Допрашивают Ди и Дуга. Те говорят, что ничего не знают.

– Полиция нашла пистолет, – сказала Джастину Эмми.

Он едва не подпрыгнул:

– Пистолет, из которого убили Гила? Постой-ка, это ведь оказался пистолет Ди, верно?

– Да, – с набитым ртом подтвердил Сэнди, – но это еще не значит, что стреляла именно Ди.

– А где был пистолет?

Сэнди вкратце рассказал. Джастин взъерошил свои редеющие волосы:

– Ну, что я тебе говорил? Только женщина могла выбрать такое место.

– "Могла" – не значит "выбрала", – сказала Эмми. – Джастин, ты не должен так говорить о Ди. Кто-нибудь может услышать и подумать, что ты серьезно.

– А я серьезно, – парировал Джастин. – Еще виски, Сэнди?

– Нет, спасибо. Кажется, я начинаю приходить в себя.

– Тогда кофе? – Джастин встал, проворно подскочил к кофейному подносу и налил кофе. – С сахаром? Нет? А зря. Это придало бы тебе энергии. Ну, как знаешь, – снисходительно добавил он.

Эмми спросила:

– Сэнди, а что они делают? Я имею в виду Ди и Дуга.

– Когда я уходил, – сухо сказал Сэнди, – Ди как раз пыталась оторвать Дуга от телефона, чтобы заказать ужин на дом. Дуг обзванивал актеров и каждому говорил, что это трагическое событие, разумеется, никак не должно отразиться на премьере. Это его слова.

– Но в них есть резон, – заметила Эмми. – Он в ответе

перед актерами. Спектакль – их хлеб.

– Кроме того, это первая постановка Дуга на Бродвее. – Сэнди вздохнул. – Кажется, я так и не смог вбить ему в голову, что свершилось убийство. Он… понимаешь, он ведет себя так, словно все это происходит на сцене.

– Это естественно для Дуга. Он живет в театральном мире, а не в реальном.

– Это уж точно. Мне пора домой, Эмми. Я зашел только рассказать тебе, что случилось после твоего ухода. И еще… может быть, это звучит глупо, но я думаю, что лучше бы тебе в ближайшие дни поменьше выходить из дому.

– С какой стати?! Почему?

– Во-первых, ты – важный свидетель. Есть старое правило: беречь свидетеля!

Эмми остолбенело глядела на него.

– Сэнди! – воскликнула она наконец. – Но я же ничего не знаю об убийце! Я не видела, как он выходил из дому! Я не опасна ему – и никому другому.

– Давай считать, что это так. Но погоди, что с тобой?

– Просто… нет, это глупо…

– Что глупо?

– Понимаешь, пока я шла домой, я не могла отделаться от ощущения, что за мной следят. Буквально идут по пятам.

Серо-зеленые глаза Сэнди сузились, взгляд их стал пронизывающим:

– Ты видела кого-нибудь?

– Ну, я заметила одного мужчину – он стоял рядом со мной на переходе, в середине Парк-Авеню. А потом, когда я дошла до дому, вроде бы он же прошагал мимо швейцара и направился дальше. Но, наверное, мне все это померещилось.

– Как он выглядел?

– Совсем неприметный. Тщедушный, среднего роста… даже ниже среднего. Серый костюм, серая шляпа. Большие очки… такие, знаешь, как глаза у совы… Но, Сэнди, скорей всего, он вовсе меня не преследовал! Просто показалось.

– А знаешь, это мог быть полицейский в штатском. Впрочем, не думаю, чтобы Хейли установил за тобой слежку. По крайней мере, не сразу.

Тем не менее, Сэнди выглядел хмурым и встревоженным. Он обернулся к Джастину:

– Что там у тебя за чертовщина с ростовщиком?

Джастин взъерошил волосы и снова тщательно пригладил их:

– Очень неприятная история.

– Неприятная? Мягко сказано. Вот если бы Эмми отказалась заплатить, была бы неприятная – как дырка в черепе.

– Дырка в черепе? – оживился Джастин. – А я почему-то представлял Ист-Ривер и камень на шее.

Рука Сэнди непроизвольно дернулась. Эмми узнала это движение – с ней часто происходило то же, когда ей до смерти хотелось закатить Джастину оплеуху.

– Что дырка, что камень – одинаково неприятно. Из-за каких-то пустяков…

– Пустяков?! – голос Джастина задрожал от благородного негодования. – Лично я не рискнул бы назвать сорок тысяч долларов пустяками!

– Сорок ты… Господи! Джастин! И как раз сейчас, когда так туго с деньгами…

– Не с деньгами туго, – парировал Джастин, – а Ди скряга! И всегда была такой. Говорю тебе: вся в отца. А у него, можешь мне поверить, зимой снега было не выпросить.