Две чаши весов
Шрифт:
— А я не могу стать твоей русалкой, — прошептала Лилит, еле шевеля губами. — Только на одну ночь?
— Спи, русалка, — тихо ответил он. — Ночью ты будешь в безопасности.
3
Что-то изменилось. Какой-то иной свет то вспыхивал, то угасал перед закрытыми веками. Он напоминал колеблющееся пламя свечи. Это не свеча, проговорила про себя Лилит, сжимая плотнее веки, чтобы избавиться от неприятного мерцания. Огонек свечи теплый и не такой тусклый.
Она перевернулась и натянула одеяло на голову. Стало лучше. Но вспышки
Она приподнялась на койке в окружении темно-синих и солнечно-желтых подушек, не понимая еще до конца, где находится. От резкого движения волосы разметались, а в голову снова вернулась боль. Пушистое одеяло сползло на талию, обнажив маленькие груди.
Лилит тут же натянула одеяло, смущенно оглядываясь, и облегченно вздохнула, увидев, что каюта пуста. Солнечный свет, дробясь о стекло иллюминатора, заливал маленькое помещение, фокусируясь на том месте, где она лежала. На дубовой обшивке стен плясали солнечные зайчики, в шкафчиках поблескивала металлическая посуда, сверкали стальной умывальник и эмалированная плитка, на которой стоял голубой чайник. Все блистало чистотой и порядком. Однако куда же исчез человек, извлекший ее из моря? Наверное, он на палубе?
— Алло!
Тоненький голосок, который вырвался из горла, тисками сжал легкие. Чтобы перекрыть шум волн, следовало крикнуть громче. Ее голос не проникал сквозь дубовые двери и закрытый люк.
— Алло! — крикнула Лилит что есть силы. — Где ты?
Никакого ответа. Девушка прислушалась, но только ветер шумел в парусах. Больше — ничего, никаких звуков, которые выдавали бы присутствие человека. Только крики чаек и мерное пошлепывание волн о борта.
Между прочим, почему в солнечное и спокойное утро ее заперли в каюте? Превозмогая боль в голове, Лилит опустила ноги на прохладный деревянный пол и вновь прислушалась. Все по-прежнему, те же звуки. Она в одиночестве. Почему?
Девушка осторожно поднялась с койки и завернулась в одеяло, которое оказалось слишком длинным и тяжелым. При каждом движении оно соскальзывало, и его приходилось поддерживать. Но, к счастью, не нужно было далеко идти. Поддерживая одной рукой злополучное одеяло, другой она пыталась открыть дверь каюты, но та не открывалась.
Удалось приоткрыть лишь маленький верхний люк. Через щель Лилит рассмотрела пустой кокпит. Чтобы открыть люк, пришлось действовать обеими руками. Одеяло сразу же соскользнуло. Она рассерженно потянула его на себя, хотя смущаться было не перед кем. И снова толкнула дверь. Но еще раз убедившись, что открыть не сможет, вернулась к люку и забыла о скромности. Попыталась открыть его пошире, а одеяло между тем заскользило по талии, по бедрам, коленям и наконец мягкими складками легло на пол. Пленница ногой отбросила его в сторону и решила осмотреть каюту.
Как он смел так поступить? — раздумывала она. Не обращая внимания на разболевшуюся голову, голая, с распущенными волосами, она опять всем телом навалилась на дверь.
Бесполезно. Та даже не дрогнула.
Что этот пират задумал? Похитить ее? Куда он запропастился? Неужели вытащил из воды только для того, чтобы запереть на каком-то суденышке, управлять которым она не в состоянии? Кто же вызволит ее из заключения?
— Не паникуй, — приказала она себе тоном отца. — Всегда найдется какой-нибудь выход, если захочешь его отыскать.
Волнение еще больше усилило головную боль. Пришлось опуститься на койку. В иллюминаторе виднелось какое-то суденышко, качавшееся совсем близко на изумрудной воде. За ним, как грибы, торчали на золотисто-белом песке полосатые зонтики, а еще дальше шел косогор, поросший хвойными деревьями, под которыми прятались белые домики с черепичными крышами.
Похоже, это пригород Картахены, заманчивое место для отдыха, созданное, по мнению Берта, специально для влюбленных...
Не хочу возвращаться туда, не хочу! Не хочу разговаривать с Бертом, не хочу видеть его!
Ладно, пусть так, но как следует поступить? Каким образом выбраться отсюда и завершить то, на что решилась прошлой ночью? Как упросить море приютить неприкаянную душу?
— Нет!
Это слово вырвалось помимо воли. Лилит вскочила на ноги, от резкого движения заломило виски. Надо поискать аспирин. А есть ли лекарства ее нежданного спасителя? Сейчас она не могла вспомнить мистическое существо, которое вытащило ее из воды минувшей ночью. Призрак, говоривший низким голосом, исчез в неизвестном направлении. Она попыталась восстановить облик незнакомца. Сначала у него был злой громкий голос, потом стал мягким, а затем...
Что затем? Она силилась вспомнить, но четкого портрета не получалось. Темный профиль, острый нос, обращенный к звездам, отброшенные назад волосы, отяжелевшие от воды... Потом он включил свет. Свет был белым, отражавшимся от белого же потолка. Она вспомнила загорелые ноги с напряженными мышцами и прижатые друг к другу колени, словно между ними что-то спрятано. Потом ей было хорошо. Он поправил ей волосы, упавшие на лицо, и она...
— Я заснула! — воскликнула Лилит, поражаясь своей неосмотрительности. — Как я могла заснуть? Почему мне показалось, что его рука гладила затылок, а пальцы нежно перебирали волосы? Кажется, его прикосновения вызывали приятный холодок... Аспирин! Аспирин, аспирин, аспирин...
Повторяя это слово на разные лады, словно диктуя кому-то по буквам, она рылась в ящичках. Перебирала обеденные приборы, карты, компас, карандаши. В последнем ящике лежали документы на испанском языке. Там же оказалась открытка из Нью-Йорка. Текст написан аккуратным, старательным, явно женским почерком. Лилит взяла открытку. Любопытно узнать адрес, но глаза наткнулись на первые слова текста: «Поздравь нас, дорогой...»
Устыдившись, бросила открытку обратно в ящик и закрыла его. Потом склонилась к буфету.
— Аспирин, аспирин, аспирин...
Следующим объектом исследования стал холодильник. Там оказалось масло в керамической масленке, хлеб в пластиковом пакете и абрикосовый джем. Лилит почувствовала голод, но облизав губы, продолжила поиски. На нижней полке шкафа стояли металлические кастрюли. Она сдвинула их в сторону, стараясь выяснить, что находится за ними.
— Аспирин, аспирин...
— Он в аптечке, — неожиданно раздался низкий голос. — На противоположной стороне.
Сидя на корточках, Лилит оцепенела от ужаса. Когда прошел первый испуг, вскочила и закрыла тело руками, представ перед незнакомцем в классической позе, которую обычно принимает женщина, когда ее случайно застают обнаженной.