Две части одной силы
Шрифт:
– Вот даже ты, Ева, – обратилась ко мне Жанна, и это был плохой знак. – Ты ведь наверняка меня понимаешь. Ты тоже одна. Тем более с ребенком. Неужели тебе не хочется, чтобы рядом был мужчина. Я уверена, что ты тоже в активном поиске.
– Я скорее в пассивном поиске, – ответила я не раздумывая. – Жду, пока меня найдут.
– Активный… Пассивный… Это не столь важно…
– Мне внутри себя очень уютно. Самореализация для меня важнее, – объяснила я. – Женщины часто отчаянно пытаются найти себя в ком-то, но только не в себе. Я не из таких…
– То есть ты тоже считаешь, что я зациклена на личной жизни?
Мне нужно было изловчиться, чтобы ответить честно, не изменяя себе и своим принципам, никого не обидеть и при этом сохранить нейтралитет в конфликте. Почему роль амортизатора доставалась все время мне?
– Ну, я считаю, что ты зациклена на мужчинах, я – на самореализации, а Регина – на том, чтобы все было идеально, как в женских журналах. И если честно, каждая из нас впадает в свои крайности, – я сказала как есть.
Регина фыркнула. Для человека, изощряющегося все доводить до совершенства, осознавать и тем более признавать свои изъяны было непривычно.
– И как пассивный поиск на деле? – поинтересовалась Жанна.
– Что ты имеешь в виду?
– Хочу узнать, можно ли, ничего не делая, привлечь в свою жизнь что-то стоящее…
– А ты об этом, – вряд ли я могла компетентно ответить на этот вопрос. – Наверное, можно. Я не сильно на этом заморочена…
– У тебя кто-нибудь появился? – спросила более конкретно Регина.
– В целом нет, – ответила я, вспомнив Кирилла.
– Значит, все-таки кто-то есть?
– Не совсем…
– А ты можешь нормально ответить?
Я бы непременно обо всем поведала, если бы действительно было чем прихвастнуть. Но едва ли я рассматривала Кирилла как реального претендента на место мужчины, не говоря уже о том, что его знаки внимания вообще больше раздражали.
– На работе есть один, – я подбирала правильное слово, – парень. Он пытается что-то сделать. Но это тот самый случай, когда лучше бы не было ни от кого знаков внимания, чем от него.
– Совсем никакой?
– Только когда хочется секса, – ответила я честно.
– То есть у вас что-то все-таки было? – Регина приподняла бровь.
– Нет, – протянула я. – Просто, когда мозг включает функцию «размножаться», привлекать начинают даже те, кто раздражает.
– И чем же он тебе не нравится?
Доходчиво объяснять такие вещи подругам было крайне сложно. Что бы я ни сказала, неразборчивая в связях Жанна непременно решила бы, что я выдумываю проблему на пустом месте, а педантичная Регина лишь посмеялась бы над тем, каких мужчин я привлекаю.
– Ну, он молодой незрелый мальчик, – я все-таки рискнула. – Втрескается в любую, поманившую пальчиком.
– Я такая же, – призналась Жанна.
– Недолюбленные в детстве не особо избирательны во взрослой жизни, – резко ответила Регина.
– Зачем же так грубо…
– Зато правда.
Здесь сложно было с ней спорить. В отчаянных попытках наконец-то стать любимым кем-то человек перестает различать хорошее и плохое и дает шанс тому, кто его вовсе не заслуживает. Пожалуй, до недавнего времени я и сама была такой, хотя тщательно это скрывала. Но в отличие от Жанны я хорошо усвоила все уроки с первого раза, а некоторые из них были довольно болезненные. Так любовь стала для меня неким даром, на который человека благословляют свыше, поэтому я прекратила верить в обыкновенное чудо и решила сконцентрироваться на том, что было в моих собственных силах.
– А как у тебя дела, Регина? – поинтересовалась я.
– Все стабильно хорошо, – ответила она, не вдаваясь в подробности.
– Я тоже хочу, чтобы у меня все было стабильно хорошо, – призналась Жанна. – А пока у меня стабильно никак…
Это было то самое слово, которое отражало состояние дел и в моей реальности. Но об этом, как и о многом другом приходилось умалчивать. На фоне Регины я и без того постоянно ощущала собственную неполноценность и нереализованность жизни.
Официант начал приносить один за другим блюда. И я впервые ощутила на себе прикосновение женской зависти, когда рядом со мной на столе оказался сочный румяный стейк из мраморной говядины. Я поймала себя на мысли, что будь сейчас со мной голубоглазый высокий брюнет с огромным букетом роз, девочки легче бы это перенесли. Но кусок мяса сегодня стал единственным центром притяжения женского внимания.
Философская болтовня об отношениях сменилась малозначительными междометиями удовольствия, которое мы испытывали от гурманских блюд. Едой особенно наслаждалась я, поскольку реже всех ходила по ресторанам и чаще всех сидела на диетах. Хотя вряд ли по мне можно было это сказать.
Мы с девочками даже не вспомнили о том, что в этот раз к нам обещала присоединиться София. В последнее время она настолько редко появлялась в нашей жизни, что ее отсутствие стало привычным. Но тем больше это подогревало интерес к тому, что с ней происходило. Она была единственным человеком, о котором нельзя было ничего узнать из социальных сетей. Хотя что уж из социальных сетей… Даже от общих друзей и приятелей. У нее просто не было времени на то, чтобы что-то о себе рассказывать и тем более показывать. Она была слишком занята жизнью. Чего нельзя было сказать ни об одной из нас.
Из трех моих подруг я больше завидовала именно ей. София была по-настоящему свободной от всего – от предрассудков, стереотипов, общественного мнения, глупых принципов, даже от собственных страхов. Иногда мне казалось, что она совсем ничего не боится. И когда с этими мыслями о ней я приступила к десерту, она наконец появилась в рваных джинсах и безразмерной фланелевой клетчатой рубашке и шляпе. Она напомнила мне ковбоя, который умело оседлал вместо быка свою собственную жизнь. И хотя среди нас она выглядела наименее женственно, мужчины с соседних столиков вывернули шеи, когда она проходила мимо. Как обычно, она распахнула свою улыбку, а за ней и объятия. Несложно было догадаться, что она не планировала задерживаться в ресторане надолго и заказала себе лишь легкий салат.
– Какие же вы все красотки! – она сняла шляпу и всех оглядела.
– Мы уж и не надеялись, что ты придешь, – Регина явно на это рассчитывала. До появления Софии из нас троих только она привлекала внимание окружающих. Чтобы искупаться в чужих взглядах, она дважды проходила через весь зал припудрить носик и наслаждалась, когда мужчины посматривали на нее украдкой или нагло пялились. И даже красное платье Жанны было не способно перетянуть на себя их внимание, настолько сильно от нее веяло одиночеством.