Две дамы и галечный пляж
Шрифт:
Хозяйка встретила леди Камиллу и её спутницу радостной улыбкой. По движению её брови к дамам подошёл официант с подносом, и они взяли по бокалу шампанского.
– Пойдёмте, я представлю вам моих друзей! – сказала сияющая Соня. – Я очень хочу, чтобы все мои знакомые подружились!
Полина представила себе бесконечное множество знакомых оперной дивы и стала потихоньку искать пути к отступлению. Леди Камилла чувствовала себя словно рыбка в воде. Улыбалась, снисходительно принимала комплименты, протягивала руку для поцелуя… «С этим, наверное, надо родиться, – подумала Полина, следуя за подругой в кильватере. – Я, как деревенская дурочка, впадаю в панику, а вот Камилла на своём месте».
Впрочем, среди приглашённых гостей оказался знаменитый конструктор
Были на этом вечере и оба господина Стоматули, старший и младший. Улучив момент, леди Камилла поманила Костаса пальчиком и увела с террасы в сад.
– Ну? – спросила она.
– Что?
– Вскрытие сделали? Что оно показало?
Суб-лейтенант только рукой махнул.
– В общем… не буду повторять медицинские термины, умер господин Кастелло от страха. Увидел, что змея его укусила, перепугался до сердечного приступа и умер. Несчастный случай.
– Но змея-то откуда-то взялась?
– Да-а… – скривился он. – Откуда-то взялась. Кто-то её на наш остров привёз, и я попытаюсь выяснить, кто это сделал. Если смогу. Поскольку никаких аурных следов прочесть не удалось, да и вообще, после собачьих подвигов на бедном пресмыкающемся ничего, кроме слюней, не осталось, попытаюсь пойти с другой стороны.
– То есть?
– Буду искать, кто у нас интересуется ядами, змеями и тому подобным.
Леди Камилла задумчиво покивала.
– Понятно. Ну, не сочтите за труд, если будут новости, сообщите нам, хорошо?
– Непременно! – суб-лейтенант куртуазно поклонился; потом хлопнул себя по лбу. – Совсем забыл сказать, одну трогательную деталь обнаружили, когда детально обследовали покойного. Он носил накладку, чтобы прикрыть наметившуюся лысину.
– Вот как? – глаза Камиллы вспыхнули. – А вы помните, что сказал Юрий про неизвестного в саду, которого он видел с сумкой?
– Что у того была лысина… – проговорил суб-лейтенант. – Вы полагаете, это мог быть сам господин Кастелло?
– Почему нет?
– Но мальчику человек показался коренастым, а Кастелло был высокого роста.
– Мальчик смотрел со второго этажа и в темноте. Другое восприятие, другой угол зрения, понимаете?
– Кажется, да… – суб-лейтенант остался в саду размышлять, а леди Камилла неторопливо поднялась по ступенькам на террасу.
Она поняла вдруг, что устала и хочет вернуться домой. Поискав глазами Полину, она увидела её в кругу нескольких мужчин, весело хохочущую. Кивнула сама себе и подозвала официанта.
– Видите вон ту даму в винно-красном платье? Подойдите к ней и шепните на ушко, что я собираюсь уходить.
– Да, миледи, – официант поклонился и скользнул сквозь толпу к весёлой компании.
Выйдя из сада виллы «Глория», дамы остановились на берегу моря.
Лунная дорожка звала куда-то вдаль, справа темнели горы, слева светились разноцветные огни соседнего городка; белая пена ткала и размывала кружева прибоя. Полина скинула туфли, подобрала длинный подол платья и по кромке воды пошла в сторону спящей «Магнолии»…
Через пару дней суб-лейтенант принёс новость: смерть Кастелло признана несчастным случаем.
Глава 12,
(в которой случается новая смерть)
К концу недели жизнь обитателей виллы «Магнолия» вошла в устойчивую колею.
Вставали в восемь-полдевятого и шли купаться. Завтракали густым йогуртом с мёдом, домашней ветчиной и горячими лепёшками, и снова шли на пляж. После полудня сидели в тени винограда на террасе и занимались своими делами; леди Камилла писала бесконечные письма, Полина правила статью для журнала «Acta Mathematica Magica» [3] ), Юра читал. Дивный голос Сони Мингард, звучавший из виллы «Глория», добавлял
3
Acta Mathematica Magica – «Журнал магической математики», ежеквартальное издание Магической Академии при Коллеже Сорбонны.
Обед Хрисула подавала в два, после обеда уходила, а Полина отправлялась спать. Племянничек клялся, что будет читать, и она делала вид, что верит.
Потом опять шли купаться, ужинали… Словом, образ жизни получался размеренный и спокойный.
Время от времени леди Камилла с подругой прогуливались по главной (почти единственной!) улице Ахарави. Заглядывали в лавочки, покупали что-то нужное, или наоборот, совсем ненужное, но такое притягательное! Кстати, Полина заметила – и леди Камилла с ней согласилась – что магазины в столице острова совершенно к себе не тянули. Начиналась прогулка с кондитерской лавки. Толстячок Манолис расцветал, завидев покупательниц, выскакивал из-за прилавка, рассказывал о том, чем пополнилась его сокровищница за прошедшие дни. Разноцветные леденцы и фруктовый мармелад в стеклянных банках, подсвеченные солнечным лучом, и в самом деле казались драгоценными камнями, а фольга, в которую заворачивали шоколадные конфеты, сияла не хуже золотых монет. Что там – лучше, много лучше!
Купив по горсти того и этого, дамы заглядывали в магазинчик с овощами и фруктами. Любовались толстобокими, словно поросята, лиловыми, белыми и полосатыми баклажанами, нежно-зелёными соцветиями брокколи, сияющими плотными гроздьями винограда, золотом разрезанной дыни и хрупкой мякотью тёмно-розового арбуза. Выбирали того и сего, на что падал взгляд, и Василис, хозяин магазинчика, отправлял сына отнести эти покупки на виллу.
Дальше Камилла и Полина проходили мимо совсем крохотной, вросшей в землю часовни Великой Матери. Дверь внутрь всегда была открыта, и в полутёмную комнатку, освещённую лишь несколькими свечами, вели три ступеньки вниз. После часовни улица чуть сворачивала вправо и расширялась так, что этот пятачок можно было назвать площадью, что мэр Ахарави и не преминул сделать. Площадь Единства Эллады, звучит же, а? На площади стоял храм Единого, у дверей которого под широкой кроной платана дремал в кресле отец Софоклис; на коленях старика, на его плечах и у ног спали разноцветные кошки.
В магазин, расположенный сразу за храмом, дамы единодушно не заглядывали. Принадлежал он резчику по дереву Прокопию Станису, человеку мрачному и неприветливому. Работал Прокопий с единственным материалом, деревом оливы, и его грубоватые чаши, подсвечники и разделочные доски не нравились ни Полине, ни Камилле. Поговорить же с резчиком, как с Манолисом или тем же зеленщиком Василисом, ещё никому не удавалось: буркнув что-то себе под нос, Прокопий утыкался в очередную деревяшку.
Зато в лавочке с молоком можно было оторваться! Её хозяйка, госпожа Зои, пышная и бело-золотая, как самое лучшее свежевзбитое масло, любила поговорить – о себе, о детях, о соседях, о погоде и цветах во дворе, об урожае винограда и новорожденной тёлочке… Обсуждая с леди Камиллой рецепт зимнего пирога с мандаринами, она одновременно отрезала кусочек от круглой головки свежего манури [4] ), чтобы покупательницы могли его попробовать, расхваливала сливки и заворачивала в шуршащую бумагу жёлтый сыр с большими круглыми дырками, в которых застывала слеза.
4
Сыр Манури – это популярный сливочный сыр, родиной которого считается Греция. Манури более сливочный, чем фета, благодаря добавлению сливок в сырную закваску. Его жирность составляет 36–38 %, а содержание соли только 0,8 %, что делает его гораздо менее соленым, чем фета. Манури имеет вид продолговатого конуса, мягкая консистенция и неровность формы, придают ему особый, аутентичный неаккуратный вид.