Две головы лучше
Шрифт:
Да и его девушка тоже показалась мне существом не от мира сего. Конечно, странное у них ремесло, так и у меня оно тоже весьма странное! Кому уж как повезет. Одна моя сокурсница вообще подрядилась на базаре курами торговать, и неизвестно, что лучше – как мы с Сережкой или как она!
Это вот Пенсу хорошо – программисты всегда будут нужны, а нам куда деваться с нашими «мертвыми языками»? Аристов изучал латынь, так ему надо работать переводчиком при древних римлянах, а где их сейчас раздобудешь?
Беседа в комнате подходила к завершению. Теперь они оба говорили тихо и спокойно.
Потом
Значит, наша гостья пожалует и завтра…
Раздались быстрые шаги, и на пороге возникла фигура моего босса.
Волосы у него были всклокочены, как если бы нашей посетительнице вздумалось по-дружески потрепать беднягу своей могучей дланью по голове.
Издав протяжный стон, он тяжело опустился на стул и спросил меня:
– Морковка, радость моя, ну почему некоторые люди так невыносимы?
– Ты это про меня? – осторожно поинтересовалась я.
– Нет, про Ирину Тимофеевну, – простонал он. – Это же монстр какой-то! Я два часа…
– Час, – поправила я его.
– Что? – не понял он.
– Час, – повторила я. – Ты разговаривал с ней не два часа, а один час. Я засекала время.
– Господи, да какая разница, – отмахнулся он. – Я пытался ее убедить, что она придумывает глупости, что следить за людьми просто так мы не можем, но она обеими руками вцепилась в дурацкую идею о тайных заговорах против ее имущества! Что за мерзкая баба, с ума можно сойти!
– Завтра ею будешь заниматься ты, – напомнила я.
– Данич, помилосердствуй! Я и так…
– Ты не сидел по ее наводке перед домом, – напомнила ему я. – Так что разговоры бессмысленны. И у меня завтра выходной день, между прочим. Должна же я подготовиться к своему дню рождения!
– Ой, я и забыл, – мгновенно растаял он. – Прости, маленький… Конечно, я завтра займусь этой девицей, хотя…
Он запнулся на полуслове, мечтательно уставившись на потолок.
– Что? – поинтересовалась я. – Тебя посетила мысль, и ты не знаешь, что делать с этим феноменом?
– Да оставь, – отмахнулся он. – Тебе не кажется подозрительной вся эта ситуация?
– С «кожаной леди»?
– Да нет! С самой Ириной Тимофеевной. С какой стати она призывает нас отследить всех входящих и выходящих из квартиры Барышникова?
– Боится за свои брюлики, – пожала я плечами.
– А зачем она фокусирует наше внимание именно на нем? Тебе не кажется, что она хочет с нашей помощью собрать на бедолагу компромат?
На мой взгляд, слово «бедолага» с боровом Барышниковым как-то плохо вязалось.
– И зачем ей это понадобилось?
– Откуда я знаю? – развел он руками. – Будь моя воля, я бы разобрался прежде всего с нашей Ириной Тимофеевной…
Я застыла, так и не донеся чашку до рта.
Умозаключение моего начальника подействовало на меня ошеломляюще.
– Что ты на меня так смотришь? – осторожно поинтересовался он. – Я кажусь тебе сумасшедшим?
– В принципе, да, – призналась я. – Но я не удивляюсь этому. Общение с Ириной Тимофеевной может довести до такого состояния кого угодно! Даже человека с более крепкими нервами, чем у тебя! Дело, брат мой, в другом.
– Как это?
– Да очень просто, – улыбнулась я ему ободряюще. – Ты тоже начал страдать манией преследования.
– Очень хорошо, – обиженно пробормотал Лариков. – Значит, я кажусь тебе психом?
– Надеюсь, это временное помешательство, – успокоила я его.
– И почему, позволь поинтересоваться?
– Господи, Ларчик! – поморщилась я. – Ну, посмотри ты на это дело реально! Баба свихнулась на собственной значимости. Возомнила себя «домовым генералом». Судя по ее рассказам, там наличествует еще одна такая же «домоправительница». Вот они вдвоем и впадают в оголтелый маразм, пытаясь от скуки придумать себе и нам, бедным, развлечения! И сама она никаких компроматов не собирает, да и куда бы она их понесла? Кому интересно, кто посещает этого толстого Барышникова, если и так всем известно, что наши попсовики – народец развратный? Так что глотни лучше остывшего кофе и приди в себя. Мир прост и прекрасен, и не надо его усложнять. Завтра ты просто выяснишь, что дама в коже – любовница Барышникова, и наша клиентка успокоится. Придумает себе новую загогулину в мозгах, но наша печаль пойдет на убыль, поскольку отныне, завидев ее массивный торс, мы будем прятаться под кровать, чтобы снова не оказаться в ее свинцовых объятиях!
Он выслушал меня, и, слава богу, в его глазах вновь появилась ранее присущая ему трезвость мысли.
– А ты, наверное, права, – задумчиво проговорил он, глядя на меня с трогательным восхищением. – Просто она меня достала…
– Она и меня умудрилась достать, – развела я руками. – Увы, такова сущность этой породы людей… Специально созданы богом, чтобы наша жизнь не была чересчур легка! Деньги-то она хоть заплатила?
– Нет, – грустно покачал головой Лариков. – Обещала заплатить завтра. Когда мы выясним все насчет «кожаной тетки»…
– Вот почему ты решил, что она мошенница, – без особенного труда догадалась я. – Да не расстраивайся, Андрюшенька!
– Ага, – хмыкнул мой босс, явно не понимая моего умиротворенного состояния. – У нас, между прочим, денег нет! Стал бы я связываться с этой кикиморой, если бы с этими проклятыми финансами было все в порядке!
– Такова наша жизнь, – вздохнула я. – Деньги, впрочем, не главное в жизни, моя радость!
– Понятно, что не главное… А что тогда главное?
Я зажмурилась, вспоминая лица Аристова и Марины. Несмотря на грусть, в глубине их глаз таилось счастье, готовое выплеснуться оттуда в любую минуту.
– Наверное, любовь, – подумала я вслух, не обращая внимания на озадаченный взгляд Ларикова.
Первый раз я оценила справедливость лариковской печали по поводу обрушившегося на нас безденежья, когда вышла на потемневшую улицу. Моросил противный дождь, под ногами было скользко и сыро, а денег на машину у меня, увы, не было!
Я бросила в небеса просящий помощи взгляд и поплелась на трамвай.
Подняв воротник, я шла по проспекту и раздумывала о превратностях судьбы.