Две луны

Румянцев Евгений

— Полкредита за сутки, — пробормотал Муня, еще не отойдя от шутки куратора.

— Всегда восторгался Америкой. Умеют они делать деньги из всего. Но и вы, надо сказать, хороши. Я так полагаю, господин Шутник про наркотики придумал?

— Я случайно. — тихо пробормотал Муня.

— Я вот что хочу сказать, случайные мои. Если пещера поднимет рейтинг заповедника, обещаю достойную награду — кувалду и долото. Я думаю, это хороший приз.

— А сейчас можно?

— Утром деньги- вечером стулья. Это, кажется из вашего фольклора?

— Это из фильма.

Из нашего. — вздохнул Петр.

Тогда получите свои ранги, кому причитается, продовольственные брикеты и ждите челнока. Он прилетит послезавтра. Надеюсь, ваша компания пополнится и станет еще интереснее.

— Нормальный оказался чувак, — рассуждал Муня, когда он вышли на улицу и бесцельно шли по поселку. — Даже заплатил. А мог просто отнять. Хотя ему эти четыре медяшки, как мертвому припарка. Если он сидит на проценте с продаж, скоро будет по своей конуре на «мазератти» рассекать. Ну и шутки у него… Я сразу на измену сел.

— Измена! — Крикнул мальчиш-кибальчиш. Измена, подхватили остальные. И все сели на измену. И только мальчиш-плохиш сел на хавчик. — вспомнил Петр.

— Куратор хитрый. — Хунг перебросил мешок из штанины с оставшимся в ней кроликом на другое плечо. — Насчет хавчика. Может, китаец нам позволит пожарить кролика на его жести? Пока добрый Сэм кого-нибудь не убьет, искать его не имеет смысла.

— Точно, айда к китайцу. А то, шляясь по поселку, огребем еще в какой-нибудь подворотне, — оживился Муня. — С нами же целое богатство. Два серебряных. Купим жесть, сделаем наконечники, укокошим свинью, пожарим, ух, перспективы то какие, братцы.

За пару медяков китаец сам вызвался приготовить, все равно кафешка пока пустовала. Распотрошив кролика, он обмазал его в каком-то жиру, обильно посыпал сушеной травой и выложил на жесть. Мясо приятно заскворчало, начав обжариваться, и в унисон ему заурчали желудки.

— Ляо, а почему мы почти никого не видим у тебя? — поинтересовался Петр.

— Жадные. Сами готовят. — пожав плечами, ответил китаец. — Еще у белых свое место есть. Там готовят. Мне не жалко. Там драки частенько. Ругаются шибко много. Здесь тихо, спокойно.

— Это верно. Как у себя в горах. Овец только нет, и собак не хватает. — поддакнул пастух.

— Чаю?

— Само собой разумеется. А Сэм, знаешь, где?

— Мне неинтересно. Чай позже, когда костер освободится.

— Странно он ответил про Сэма. Может, кого из ихних ищут. — шепнул Муня Петру.

— Может и так. В любом случае это не наши разборки. Не дай бог ввязаться в местные распри.

— Таки да. У нас своих забот полон рот.

Они прождали Сэма до вечера. Он пришел усталый, но довольный.

— Привет, русские!

— Глядя на твою довольную рожу, могу предположить, что ты опять кого-то убил. — в ответ сказал Петр.

— Потому что не надо здесь качать свои права и втаскивать свои задницы куда ни попадя! А вы откуда знаете? Китаец стуканул? — насторожился Сэм.

— Нет. Ляо также часто говорит, как дождь в пустыне идет. Куратор обмолвился.

— Куратор, да.

Этот все знает. Сидит там у себя перед экранами, всех пасет.

— Так у него работа такая. Хвостатые тревожат? Были еще нападения?

— Немного вопрос порешали. Туда теперь человек по десять ходят. И то редко. Трое-четверо ловят, остальные в карауле. Арабы навострились копьем рыбу бить. Вспомнили наконец, какими были до прихода белых цивилизаций.

— Наконечники из камня делают?

— Плохой камень на речке. Из костей мастерят. Для рыбы достаточно, а за крупным зверем пока не ходим. Эти зеленые твари все развитие промыслов портят своей патологической любовью к человеческому мясу. Пришлось потратиться, купить прутка для инструмента. Тоже в аренду даем.

— А мы можем…

— Не борзейте. Что касается дури, могу посодействовать, остальное на общих основаниях. На площади теперь с утра торгуют, посмотрите, что есть в продаже. Там и закупайтесь.

— Понял. — вздохнул Петр. — А власть не поменялась? Все также совет?

— Америка рулит. Уважение к империи заложено на генном уровне. — рассмеялся Сэм.

— А вчера что было?

— Да хунвейбины маленько восстали. Им накостыляли, так они за ножи. Не понравилось, что половина работает, половина охраняет. Некоторые вообще забили на все, пайки только жрут и в поселке сидят. С такими тоже разберемся. Так вот, пока ящерицы угрожают, никуда мы не денемся. Если не охранять, сожрут работяг к чертям собачьим. А сейчас работяг мало, и они постоянно возбухают насчет неравенства. Требуют, чтоб по очереди работали и охраняли.

— Ну да. Ну да. А работать ручками многие отвыкли, вот и подсасываются по знакомству к теплому месту. Это не на Земле грабить и мародерить на улицах. Или в офисах честно отнимать деньги у населения.

— Ты эти коммунячьи замашки забудь. У самих царит равенство таежных нищебродов, вот и хлебайте его из тазиков. А тут демократия и безопасность!

— Слыхали мы про вашу демократию. — пробормотал Петр. — Много народу полегло во время бунта?

— Копейки. Троим нашим попортили шкуры, одного с концами. Еще один раненый не думаю, что поправится. Куратор вмешался, награду объявил за бунтовщиков. Одного сразу, другого пришлось поискать. Спецназ поселковый теперь метать копья тренируется, хорошая штука оказалось. Почти как экспансивная пуля, даже, если в руку попадешь, там такая дырка образовывается, мама, не горюй. Бегляка нашли, конечно. Я теперь метров с двадцати в мишень копье заколачиваю. Показать?

— Завтра утром посмотрим. Если понравится, себе такие сделаем. Да, пора уже учиться с копьем работать. Луки рассчитывали понаделать, но не из чего пока.

— О, Кей, время еще есть. Челнок ждать будете?

— Конечно. А пока надо отдохнуть. Где ночевать? Там же?

— Там. Дверь запирайте. Народ пообтесался к здешней жизни, уже воры появились. Надо будет с куратором пообщаться, чтоб за них тоже награду давали, когда поймают. Я теперь типа слежу за этим.

— Копом решил стать?