Две невесты на одно место
Шрифт:
– Почему? Я прямо сразу обращусь в агентство.
– Оно верно, только никто не хочет идти на месяц, нормальные люди ищут более или менее постоянную службу, – пояснила Элеонора, – а те, кто готов работать, пока Ленка болеет, категорически не нравятся мне. Боюсь, Ваня, тебе придется встать у плиты.
Я пришел в полнейший ужас.
– Но, Нора, я совершенно не умею кухарничать!
– Эка ерунда, – пожала плечами хозяйка, – сколько раз я слышала, как ты говорил: «Умному человеку все по плечу, любые знания можно получить из книг». У Ленки в комнате целый полк изданий по кулинарии, действуй. Да поторопись с кашей, если я не съем манку, бессонницей промучаюсь.
Поняв, что Нора твердо решила сделать из меня повара, я впал в минор, поплелся было в спальню к некстати заболевшей Ленке, и вдруг понял, что, вернее, кто может спасти бедного Ивана Павловича от дружбы с кастрюлями. Чуть не взвизгнув от радости, я бросился назад к Норе.
– Послушайте!
– Каша готова?
– Нет!
– Тогда зачем ты пришел? – начала сердиться хозяйка. – Только мешаешь!
– У меня есть кандидатура на роль временной заместительницы Ленки!
– Да? – изогнула правую бровь Нора. – И кто она?
– Вполне милая девушка по имени Вера, отлично готовит!
– И откуда ты ее знаешь?
Я кашлянул и тихо сказал, мешая почти правду с ложью:
– Веру хорошо знает мой приятель Слава Минаев, девушка работала прислугой у него, а потом ушла, сейчас она без работы и с огромным удовольствием ухватится за любую возможность получить деньги.
– Ну что ж, – кивнула Нора, – приводи девицу, только не забудь сообщить ей: место временное.
– Конечно, – закричал я, – объясню все наилучшим образом! Вера крайне понятливая!
Вы можете мне не поверить, но дело устроилось самым замечательным образом. Услыхав о том, что Нора берет ее на службу, Вера затряслась словно осиновый лист, а потом бросилась складывать сумку, причитая:
– Ванечка! Уж я угожу ей! Пол языком мыть стану! Только бы около тебя побыть!
Увидав такую необузданную радость, я слегка испугался и быстро начал инструктировать Веру:
– Упаси бог тебя сказать про беременность! И вообще, лучше молчать про то, что мы слишком хорошо знакомы!
Вера всплеснула руками:
– Ваняша! Не держи меня за дуру, дай спокойно собраться.
Я замолчал и начал наблюдать за девушкой. Удивительное дело, но за короткое время, что Вера живет на квартире у Гольдина, она сильно изменилась. Исчезла боевая раскраска с лица, кроваво-красную губную помаду и сине-зеленые тени сменил спокойный макияж, да и прическа стала иной. Теперь на голове у Веры более не топорщатся мелкие кудряшки, волосы просто стянуты резинкой в хвост, отчего ее лицо самым неожиданным образом приобрело интеллигентность.
Следующие десять дней у нас пролетели птицей. Нора постоянно сидела у компьютера, если я входил в кабинет, хозяйка недовольно цедила:
– Ну, что еще?
Никаких заданий по расследованию дела о Франсуазе она мне не давала, более того, вызвала к себе Игоря и заявила:
– Извините, господин Самойлов, но, увы, я не способна вам помочь. Признаю свое поражение, вот ваши деньги.
– Что поделаешь, – вздохнул Игорь, – не судьба. Значит, полагаете, Франсуаза мошенница?
– Да, – сухо ответила Нора.
– И зовут ее иначе?
– Конечно.
– Скорей всего, женщина не глухонемая, – добавил я.
– Но отыскать ее я не способна, – рявкнула Элеонора, – облом!
Мрачно улыбаясь, Игорь ушел, Нора затаилась в кабинете. Кстати, она тщательно проверила паспорт Веры, а возвращая девушке красную книжечку, сказала:
– Уж не обижайтесь, но сейчас время такое, бог знает кто может в дом проникнуть!
– Очень хорошо вас понимаю, – кивнула Вера, – какие обиды! Если приходишь на службу, ясное дело, документы показать надо.
…Никаких новых клиентов у нас после Игоря не появилось, мне это показалось немного странным, обычно люди постоянно идут в «Ниро», но особо волноваться я не стал. Конечно, агентство приносит Элеоноре немалую выгоду, но основной доход хозяйка черпает в ином месте, и на ее благосостоянии отсутствие клиентов никак не скажется.
Если честно, я даже обрадовался, что больше не нужно носиться колобком по улицам, а можно спокойно сидеть у письменного стола, разбирая корреспонденцию, поступившую в адрес фонда «Милосердие». Дни текли самым расчудесным образом. С утра я безо всякой спешки умывался и принимался за бумажную работу, в шесть часов обедал и с чувством выполненного долга валился на диван, взяв в руки толстенный том «Исторические казусы». Нора меня не тревожила, Вера тенью скользила по квартире, вооружившись тряпкой и спреем для натирки мебели, Николетта затаилась у себя, а Лиза словно исчезла. Естественно, подобное положение не могло продолжаться вечно, рано или поздно у меня вновь начнется катавасия, но пока я наслаждался неожиданным покоем, необыкновенно вкусной, будто приготовленной в лучшем ресторане едой и любимыми книгами.
В среду мой словно умерший мобильный ожил. Я схватил трубку и с тоской подумал: «Ну вот! Это явно Николетта, передышка закончилась». Но на том конце провода оказалась Елизавета.
– Ваняша, – неожиданно ласково воскликнула она, – как дела?
Пораженный ее дружелюбным тоном, я осторожно ответил:
– Вроде ничего.
– Знаешь, – зачирикала Лиза, – я очень не хочу тебе доставлять боль, но придется!
– Ну… – вырвалось у меня, – э… вовсе… ну…
– Я не свободна, – продолжила Лиза, – конечно, ты рассчитывал жениться на мне и все-такое, умолял, стоял на коленях… Но извини, я возвращаюсь к мужу.
– А как же ребенок? – ляпнул я, пытаясь сдержать рвущуюся наружу радость.
– Юра мечтает о сыне!
– Но он не способен к зачатию!
– Кто?
– Твой муж, – напомнил я, – выгнал тебя из дома, беременную, догадался по причине твоего интересного положения об измене.
Лиза тихонько засмеялась:
– Это его сестрица, сука, про свинку придумала и Юрке в башку втемяшивала. Сестренушка-то старше братца, тот, дурачок, и не помнит, что в детстве было. Вот ты, например, можешь о своих ранних инфекциях рассказать? Ну, допустим, ты болел корью?