Две параллельные

Шатен Галина

Вскоре пейзаж сменился. Это было через большую дорогу. Это был один из самых криминальных и бедных районов нашего города. Именно здесь я и родился, это был мой район. Я подъезжаю к старой пятиэтажке и стоя у двери, стараюсь тихо войти в квартиру, но моя мама уже стоит перед дверью, воинственно уткнув руки в плотные бока. Она невысокого роста, кареглазая и очень красивая. Ради нее я готов на все.

– Где ты был?
– спрашивает она, - опять со своим 'Братством'?

Я смотрю в сторону комнаты, где мирно спит моя сестра, ей только недавно исполнилось десять. Мамин воинственный шепот ее не будит.

– Ма, че ты, - я наклоняюсь

целую ее и обхожу. Она следует на кухню за мной.

– Я волновалась, - говорит она, начиная разогревать сковородку.

– Не о чем, ты же знаешь, на этих улицах боятся меня, - спокойно отвечаю я, следя за ее движениями, она качает головой.

– Ты в это втянулся и тебе это нравится...ты ведь умный парень, у тебя есть будущее

– Ты же знаешь, ма, - прерываю я ее, - ты либо за нас, либо против нас.

Мама вздрагивает при каждом слове. Они ненавистны ей, да чего уж, они ненавистны мне.

– Разбуди Софью, вам скоро в школу.

Я, молча, выхожу из кухни, и сажусь на корточки возле моей сестры. Второй человек в моей жизни, за которого я отдам свою жизнь.

– Эй, кянк, - я касаюсь пальцем ее носа. Девочка открывает карие глаза и часто моргает, но понимая, что это я, улыбается.

– Я ещё немножко посплю, - говорит она и переворачивается. Я взбираюсь на ее кровать и начинаю изводить щекоткой, она вырывается, пищит, смеется и умоляет меня перестать.

– Давайте за стол, - прерывает наше веселье мама, и мы чуть ли не наперегонки бежим к столу, на котором уже дымятся блины.

– А как же армянская кухня?
– говорю я, стаскивая один блин себе.

– Ты на половину русский, - напоминает мама

– Ма, ты так похожа на армянку, что я просто забываю об этой половине

Мама улыбается и убирает волосы с моего лба. Кто-то звонит в дверь, и она уходит. Возвращается обратно с моим придурком другом Эдо. Вечно со счастливой рожей и дурацкой улыбкой от уха до уха.

– Привет всем!
– он присаживается на корточки у моей сестры, - когда ты уже вырастишь, азис, я жениться хочу, а не на ком.

София краснеет, как рак. Все знают о ее симпатии к этому парню, включая его самого.

– Отвали от нее, - говорю я беззлобно.

– Садись, покушай, - предлагает моя мама.

– Спасибо, теть Вера, но мы спешим в одно место.

– Мы?
– уточняю я, Эдо смотрит на меня и кивает.

– В какое место?
– хмурится мама, хотя я уверен она и так все знает.

– Все, я ушел, - я целую маму, щелкаю по носу сестру, слушая ее возмущенное 'Эй!', и выхожу с другом на улицу.

– Будешь?
– Эдо предлагает мне сигарету, я хватаюсь за кончик и вытаскиваю ее из пачки.

– Что хочет Азат?
– спрашиваю я

– У него стрелка, просил нас подстраховать.

– Порошок?
– спрашиваю я, выпуская дым. Эдо качает головой, - оружие?

– Трава, - отзывается друг.

– А почему в такую рань?

– Может, мы поедем, и ты у него спросишь?
– предлагает Эдо, и мы взбираемся на моего Амиго и направляемся на один из складов 'Братства волка'. Это братство было создано для поддержки нерусских в России, оно боролось за наши права, помогало с работой и учило друг друга поддерживать. На самом же деле это просто отморозки, привозящие в страну наркоту, оружие и зарабатывающее деньги на таких как я, Эдо и многих других. Многие вступают в братство добровольно, и это стало крутым,

но когда понимаешь, в какое дерьмо ты попал, уже поздно, из братства нельзя выйти, во всяком случае, живым. Я никогда не хотел входить в это братство, мой папа был в нем, и я изначально знал, что это дерьмо. Но есть один негласный закон, который говорит, если на твое шестнадцатилетние приходит главарь и говорит, что братство выбрала тебя и задает один вопрос. ' Ты с нами? Или против нас?' Если ты выбираешь второе, то возможно на следующий день ты и твоя семья будете просто мертвы, поэтому, не колеблясь, я выбрал первое, как, когда-то мой отец.

Плюс того, что тебя выбирали, состоял в том, что ты сам выбираешь, чем будешь заниматься. Я не торговал наркотой и оружие. Я стал выбивала. Я и мой друг. Мы выбивали долги, не спрашивая за что. Но если кто-то должен был братству, он возвращал долг, так или иначе. Поверьте, физический труд, которым я вынужден был заниматься лет с тринадцати, сделал из меня крепыша и выглядел я довольно сурово, украшенный многими шрамами, полученными в драках либо со скинхедами (единственное от чего я получал удовольствие), либо с враждующими другими группировками. Так что одним своим видом, я внушал страх. Именно поэтому Азат Погосян, тот самый глава братства, старался, чтобы я находился во время сделок рядом. Я умен и быстр, особенно в стрессовых ситуациях.

– Барев, - говорит нам Погосян и пожимает наши руки.

– Почему в такую рань?
– спрашиваю я, выхватывая еще сигарету у Эдо.

– А ты что боишься в школу опоздать?
– хмыкает Азим, еще один головорез и правая рука Азата. И у меня подозрения, что если ему Погосян скажет слизать грязь с его подошвы, то он это сделает.

– Я хотя бы знаю, как это слово пишется, - парирую я, вдыхая никотин через сигаретный фильтр. Когда-то я мечтал конструировать самолеты. Но в шестнадцать - все мечты перечеркнули, напоминая о том, что у таких как я нет будущего. Но в школе я все равно остался, не смотря не на что, учиться мне нравилось, и это мне удавалось. Но даже под страшными пытками я в этом не признаюсь.

– Ты нарываешься, чувак, - тихо произносит Азим, прищурив глаза.

– Заткнитесь, - бросает нам лениво Погосян, прислушиваясь к урчанию мотора подъезжающей машины.

Проверка на оружие, жучков и всякой другой фигни проходит у нас буквально пять минут. Сделка проходит гладко, никаких левых движений.

– Я вам позвоню, - обещает нам Азат и уходит вместе с Азимом. Мы с Эдо остаемся одни.

– Я могу подвезти тебя до школы, - предлагаю я

– На кой она мне, - отзывается мой друг, и мы выходим на улицу, прощаясь с ребятами, многие живут на этом складе. Я пожимаю плечами и сажусь на мотоцикл. На первый урок я явно не успеваю, зато можно успеть на второй. Я и так уже на крючке у начальства школы, но мои хорошие оценки не позволяют им избавиться от меня.

Азат дает о себе знать через три дня. Я с Эдо в клубе оттягиваемся, сидя на диванчиках. Возле нас сидят две хорошенькие длинноногие красотки, вечно хихикающие, мне кажется они под кайфом. Но мне все равно, я все равно получаю удовольствие, каждый делает выбор сам.

– Да, - беру я телефон, отодвигаюсь от рыженькой девчонки.

– Ахпер, дело есть,- говорит Азат, он всегда вставляет армянские слова в разговоре со мной, думая, что это нас сближает. Но это не помогает, он никогда бы не смог мне стать братом.