Две половины победы
Шрифт:
С удивлением поймал на себе озлобленный взгляд Мартинца, но не придал этому никакого значения. Мало ли что могло прийти ему в голову?
– Повод для встречи сегодня крайне неприятный, – сказал король, как только все заняли свои места. – Желтый, я прошу вас встать. Вам будет предъявлено обвинение.
Сказать, что услышанное нас шокировало, значит не сказать ничего. Агенты, как по команде, повернули головы к сидящему по правую руку от меня Желтому. Тот с невозмутимым видом поднялся и сказал:
– Я слушаю.
Красный
– Желтый агент обвиняется в том, что на протяжении последних лет не скрывал истинное лицо и имя от своей бывшей жены…
– Она моя настоящая жена! – зло выкрикнул Желтый.
– …бывшей жены. Данное деяние противоречит основному правилу работы агентов, согласно которому агенты обязаны порвать с прошлой, мирской жизнью. Перед Радугой ставится вопрос о снятии с провинившегося титула агента. Вы хотите что-то сказать, Желтый?
– Я не собираюсь ничего скрывать. Но признайтесь, это ведь просто повод! Не может быть, чтобы такая мелочь заставила вас созвать всех нас для принятия подобного решения!
– Вся наша жизнь состоит из мелочей, – ровным голосом заметил Маквал. – И если мы будем их упускать, Радуга никогда не останется такой уважаемой многими силой, какой является сейчас. Может быть, слово «уважение» здесь и неуместно, ведь всё основано на строгом соблюдении немногочисленных правил. И пусть стражи следят за порядком, следуя многотомным уставам, но агенты обязаны следовать всего нескольким принципам. Вам даются огромные права, а взамен требуется не так уж и много. Нужно всего-навсего отречься от прошлого, забыть о своей мирской жизни. Но, к сожалению, это практически единственное правило было вами нарушено…
Красный обратился к Желтому:
– Что-то еще?
– Только одно. Откуда вы узнали, что я по-прежнему встречаюсь с Лииной?
Маквал вздохнул:
– Она сама пришла к нам и всё рассказала. Лиина призналась, что по-прежнему общается с вами.
– Но… зачем? – одними губами прошептал Желтый.
Красный тем временем продолжил собрание:
– Скажите, Оранжевая, считаете ли вы данное нарушение достаточным для снятии с Жана титула Желтого агента?
– Да, считаю, – кивнула Мелла. Я заметил, что она в волнении кусает нижнюю губу.
– Зеленый?
– Мне кажется, всё это очень не вовремя…
Красный не дал мне развить мысль:
– Есть правила Радуги. Считаете ли вы, что они нарушены?
– Да, черт побери, считаю!
А что мне оставалось делать? Правило действительно нарушено, это не мог не признать любой агент, даже сам Желтый.
Красный дождался решения каждого из Радуги – все оказались на удивление единодушны – и только тогда объявил:
– Вы больше не Желтый агент, Жан. Вы вольны идти куда угодно,
– Это – удар в спину, – громко прошептала Мелла. Ее обвиняющий взгляд был направлен отнюдь не на Жана, а на Красного агента.
– Простите, что прерываю вас, но мне нужно сообщить всем важную новость! – вдруг заявил Мартинец.
– Только не сейчас, – отмахнулся Синий. – Всё потом. Нам нужно хорошо обдумать произошедшее. Каждому.
– Но мне необходимо срочно вернуться в Мартину. Если вы не выслушаете меня немедленно, боюсь, мои новости останутся при мне до следующего собрания и уже не будут иметь той ценности, что имеют сейчас!
Синий только покачал головой, остальные и вовсе промолчали.
Какие могут быть новости, когда в стане Радуги творится такое?
– Зеленый, мне нужно с тобой поговорить, – попросил бывший Желтый перед тем, как выйти из зала.
Я поднялся со стула и уверенно, так, чтобы слышали все, произнес:
– Не желаю общаться с предавшим основы Радуги.
Было видно, насколько неприятно Жану слышать подобное. Но что делать? Не мог же я открыто проявить свое несогласие с принятым Радугой решением.
Проходя мимо бывшего Желтого агента, я сильно задел его плечом. Он встрепенулся и злобно взглянул на меня. Я тихо, одними губами, произнес:
– Сегодня. На закате. У Западной рощи.
Первое, что я почувствовал, когда очнулся, – жуткая головная боль. Словно не слишком умный дятел спутал мой висок с болячкой на коре столетнего дуба.
– Оклемался? – знакомый голос.
– Да, – выдавил я в ответ.
Вздох.
С трудом, но мне всё-таки удалось повернуть голову.
Терри сидел на куче соломы и мрачно смотрел на меня.
– Говорил я тебе, Лис, – сказал он, поймав мой взгляд, – не стоило нам туда ехать! Остался бы у меня в «Тригано» – ничего бы этого не было!
– Чего – не было? – проворчал я. – Радужные живо отыскали бы меня и отправили в свои темницы. Тебя, кстати, тоже – за укрытие убийцы!
– И черт с ним. Главное, с Литолайн всё было бы в порядке.
– А что с нею сейчас? Где она, кстати?
– С солдатами. Маг разрешил им немного позабавиться с девкой.
– Что?! – Я мигом оказался на ногах и, ухватив Круглого за грудь, воскликнул: – Что ты сказал?!
– Руки убери, – посоветовал татуировщик. – Иначе без пальчиков останешься.
– Извини, – смущенно пробормотал я, разжимая хватку. – Перенервничал… И что, он отдал Литу этим тварям?!
– Солдаты много месяцев, а то и лет провели без баб. Представляешь, каково это? – едко осведомился Круглый.
Я так и сел на кучу соломы. Обхватил голову руками.