Две правды
Шрифт:
Снейп стоял в стороне и молчал.
— За чем я должна следить? — переспросила я ее.
Кингсли уже подлетел ко мне и сжал меня, отстраняя от всех своей спиной.
— Анри, прошу тебя, успокойся, — прошептал он.
— Это я должна успокоиться? — орала я, отодвигая его. — Кингсли, это я должна следить за выражениями? — вырывалась из его мертвой хватки я.
— Анри, прошу тебя, — умолял Кингсли меня. — Будет еще хуже, — уверял он.
— Да куда еще хуже, Кингсли? Куда? — сжимала и трясла я его
— Это ублюдок, он… Кингсли, — я начала вырываться из его хватки. — Как он мог так сказать, он ничего не знает! — орала я. — Кингсли! Они все ничего не знают! — вопила я.
У меня началась истерика. Министр схватил меня еще сильнее.
— Анри, прошу тебя, успокойся, — шептал Кингсли.
— Успокоиться?! — воскликнула я. — После того, что на меня вылили кучу дерьма? Ты говоришь успокоиться? — спросила я его, смотря ему в глаза.
— Анри, нам нужно обсудить эту нелегкую сложившуюся ситуацию, — начала директор. — Я не хочу, чтобы это как-то повлияло на твою работу в школе.
— Я не собираюсь оставаться в школе, я дала вам ясно это понять, — фыркнула я.
— Возможно, мы бы могли решить все мирно? — как бы невзначай спросила она Кингсли.
Он покачал головой. Он знал меня прекрасно. Знал, на что я способна, ведь он частенько помогал мне в нелегких ситуациях.
Я все сильнее бесилась, смотря на молчаливого и спокойного Снейпа. Меня это раздражало и бесило, во мне загорался комок безумного огня злости.
— Отпусти меня, Кингсли! — вывернулась я из его хватки и сделала несколько шагов к Снейпу.
Директор оторопела от такой наглости по отношению к Министру.
— Ты! — еще ближе подошла я к Снейпу. — Ничем не лучше тех ублюдков, которые пытали меня и издевались надо мной. — И опять сделала глоток огневиски.
Снейп смотрел на меня и молчал. Я чувствовала, как он тяжело дышит и как сжимаются его кулаки.
Видимо, только Минерва Макгонагалл не понимала мое бешенство и ярость.
Министр подлетел ко мне и опять пытался отстранить от Снейпа.
— Отпусти меня. Я спокойна, ничего я ему не сделаю, — уже немного спокойнее произнесла я.
Я подошла к директору.
— Простите меня за несдержанность, директор, — сказала я ей. — Просто профессор Снейп перешел грань дозволенного. Я никому не позволю унижать, а тем более оскорблять меня, а тем более тому, кто ничего обо мне не знает. Не знает, через что мне пришлось пройти и как я с этим в итоге справилась.
— Анри! Северусу тоже пришлось нелегко, и он может понять твои чувства! — спокойно ответила директор.
— Ни черта он не может, директор! — орала я. — Лучше бы он умер на войне или гнил в Азкабане.
— Значит, все же Кингсли не случайно организовал это представление в суде, — наконец прервал свое молчание Северус.
— Сам догадался или кто подсказал? — спросила
— Анри, прошу тебя. Не нужно все так утрировать, — попросил Кингсли и опять отстранил меня от Снейпа.
— Хорошо, я успокоюсь, но ни минуты не останусь здесь, — глотнув из кружки, огневиски сказала я.
— Анри! Может, как-то можно все исправить? — спросила директор. — Ты отличный преподаватель, я бы не хотела терять такого ценного сотрудника.
— Я очень благодарна вам, директор, но моя работа в школе закончена и пересмотру не подлежит. — И еще сделала глоток огневиски.
Я вышла из кабинета директора и направилась в свои покои. Я шла по пустым коридорам школы и допивала свою жидкость.
Я не могла поверить, что одно неверное слово может в один момент все изменить.
========== Глава XI. Жить, но знать, что ничто не вечно ==========
Пока я осушала очередную бутылку огневиски, мои вещи левитировали по чемоданам. Собрав важные вещи в саквояж, я как могла аппарировала. Я прибыла в свой пустой дом и просто свалилась в кровать. Утром проснулась с очень сильным похмельем. Зелья варить я не могла, так как руки тряслись с такой силой, что даже палочку держать не возможно было.
Я спустилась в погреб и нашла старые запасы абсента. И я сломалась в очередной раз. Дни, недели тянулись вокруг меня.
Все лето я провела у озера в пьяном угаре и наконец выпустила своего монстра наружу. Я заливала свое сознание алкоголем, чтобы не свихнуться окончательно. Целый день проводила на озере, смотрела вдаль и заливала в себя алкоголь, который обжигал не только гортань, но и душу. Вечером добиралась до дома и всю ночь ревела до беспамятства.
Я хотела услышать ответ от Северуса.
— Зачем? Зачем он это сделал?
Но все рассыпалось на осколки и было совсем не важно. Внутри меня все было неспокойно, меня выворачивало от жжения в груди. Мне было больно, и эту боль было не унять ничем, и я это знала.
А под утро я засыпала. И так каждый день.
Когда запасы погреба закончились, мне пришлось остановиться, да и я больше не могла, я выплакала все. За эти два месяца я была истощена до предела. Мои глаза не были изумрудного цвета, они превратились в мутное болото.
Просидев в одиночестве все лето, я перебрала все свои мысли, чувства по полкам своего сознания. Засунув все в глубокий ящик, я заставляла себя позабыть все чувства, что подарил мне Северус, засунуть, сжать их в тиски и снова жить.
У маглов есть такое высказывание: «Если женщина меняет прическу, значит скоро изменит жизнь». Вот и я решила сменить свой образ и перекрасилась в блондинку.
***
Осенью я восстановилась в Департаменте и сразу же организовала экспедицию в Африку.