Две правды
Шрифт:
Мои руки легли ему на плечи, чувствительные ладони прижались к упругому телу, а внутри меня росло ликующее удовольствие. Мне хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Я чувствовала себя так, будто вновь и вновь оживаю, просыпаюсь после долгого сна, упиваюсь тем, с какой радостью отвечает мое тело на его прикосновения. Каждой клеточкой своего существа я ощущала Северуса, который держал меня в объятиях, — его сильное тело, свежий горячий мужской запах, его мощь и неистовое желание.
Северус уложил меня на кровать и его тело нависло над моим.
Влажные теплые губы Северуса, поцелуй за поцелуем, проделали
Его ласки были до такой степени изощренными и продолжительными, что граничили с утонченной пыткой. Вдыхая мой запах, словно аромат экзотического цветка, он добирался до самого сердца этого цветка, пробуя его на вкус, притрагиваясь языком к самым нежным и чувствительным местам, упиваясь нектаром, сочившимся по его лепесткам.
Мышцы моего живота стали непроизвольно сокращаться, а из груди вырвался тихий стон.
Его настойчивые пальцы требовательно сжали мое бедра. Положив руки ему на плечи и закрыв глаза, я запрокинула голову, и сверкающая волна волос упала на подушку. От влажного и жаркого прикосновения его языка, кружившего вокруг пупка, у меня перехватило дыхание. По мышцам моего живота пробежал огонь наслаждения. Северус приник к темному треугольнику тонких вьющихся волос, и мои ноги задрожали. Я почувствовала его дыхание, и весь мир вдруг перевернулся с ног на голову. И меня понесло куда-то далеко.
Очень тщательно, ни на секунду не отрываясь от своего занятия, Северус исследовал подвижные складки моей кожи, ощупывал языком гладкие лепестки, впитывая в себя мое вожделение. Северус требовал моего ответа, побуждал меня, умоляя ответить.
Мои пальцы забрались в его волосы, стали перебирать их, а он в это время добрался до самого сокровенного источника наслаждения и принялся с осторожностью ласкать.
Из моей груди вырвался тихий, протяжный стон.
— Северус… прошу…
Длинными ногтями я непроизвольно впилась в его кожу и, только через несколько секунд осознав это, разжала пальцы. В ответ на это невольное движение Северус еще сильнее сдавил мои бедра, словно хотел, чтобы эти пружинистые округлости влились в его ладони. Потом его рука двинулась туда, где темнел заветный треугольник. Раздвинув тонкие волнистые волоски и влажные складки нежной кожи, он продолжил свои изощренные ласки.
Нахлынувшее на меня наслаждение было таким острым и неистовым, что мое дыхание, мой голос и вся эта ночь слились воедино и стали уплывать куда-то. Тело мое изогнулось, руки ослабли, по безвольно разжавшимся пальцам пробежали иголочки тока. Я почувствовала, что утопаю в этом наслаждении, но ничего не могла с собой поделать.
Северус припал ко мне, и в его глазах загорелся сумасшедший огонь. Его ненасытные губы требовательно приникли к моему рту. Я сдалась, я уступила, с упоенным удовлетворением шепча что-то неразборчивое. Его жадный язык протолкнулся между моих зубов, вернулся назад, снова погрузился в теплую глубину. Не отрываясь от моего сладкого рта, Северус вновь пробрался рукой к жаркому
Мое тело с радостью приняло это прикосновение, задрожав от волнения и удовольствия.
— Северус, пожалуйста, — простонала я в его губы.
Мое тело звало его, и он, ощутив призывное биение моего сердца, ответил на этот зов. Я вдруг почувствовала, что схожу с ума от этого приступа возбужденной страсти, сжигавшей все мое тело. Разве можно было удержать это буйство внутри себя и сохранить рассудок? Этому неистовству чувств нужен был выход, и если Северус не поймет это и не соединится со мной, я взорвусь. Нащупав ворот его рубашки, я потянула за пуговицу.
Северус пришел мне на помощь, одним рывком распахнув рубашку и вытащив ее из брюк. Я пыталась расстегнуть ему ремень, но мои пальцы дрожали, и Северус, осторожно отведя в сторону мои руку, справился с пряжкой ремня сам. Щелкнула кнопка на поясе брюк, и заскользила вниз «молния».
Северус не стал останавливать мою трепетавшую руку, отыскавшую жаркую, возбужденную плоть. Его дыхание стало прерывистым, когда я ласкала разбухавший под моими пальцами этот предмет вожделений.
Он приподнял на ладонях мою грудь и, затаив дыхание, стал смотреть, как вытягиваются и морщинятся розовые соски, окруженные яркими ореолами. Его пальцы сами собой потянулись к этим бутонам сладострастия и принялись осторожно массировать их.
— Как ты красива, — с тихим изумлением сказал он, скорее всего, себе самому.
— Северус, я хочу тебя.
Мой шепот был почти не слышен, словно легкий шелест ночного ветерка.
Северус еще крепче сжал мою грудь. Я сильнее сдавила его плоть.
Внезапно его руки оказались у меня на талии. Распрямив ноги, Северус сначала сел, а потом лег на кровать, увлекая меня за собой, чтобы я легла ему на грудь. Какое-то время я лежала, прижимаясь к нему и ощущая прикосновение густых волос, покрывавших его грудь, и прислушиваясь к глухим ударам его сердца.
— Как только ты захочешь, — прошептал Северус, подтягивая меня еще выше.
Я уперлась ладонями ему в плечи и приподнялась, затем, не сводя глаз с его лица, стала осторожно и медленно опускаться. Северус застонал от мучительного наслаждения.
— Ани, любовь моя!
Отрывистое дыхание и безумные удары сердца — все говорило о буре, бушевавшей в нем, которую он уже едва сдерживал.
Потребность вернуть ему хотя бы капельку того исступленного восторга, которым он наполнил все мое существо, каждую мою клеточку, болезненно отзывалась в судорожно сжимавшихся мышцах. Эта потребность становилась все острее, и мои глаза затуманились слезами.
Северус вздрогнул.
— Ани, — проговорил он хриплым от возбуждения голосом.
Оперев руки в кровать, он рывком поднял свой корпус и одним мощным движением бедер глубоко проник в меня, полностью овладев мной.
Я вскрикнула от наслаждения:
– Северус…. О, родной!
Ухватившись за его мускулистые плечи, я приняла его в себя, призывая взять всю меня. Я хотела его, хотела безумно. В момент наивысшего блаженства мы слились в едином движении, едином порыве. Наше единство было теснее, чем просто прижавшиеся друг к другу тела, глубже, чем жаркие вдохи, тихие, страстные мольбы и гортанные, хрипловатые звуки несказанного наслаждения.