Две принцессы Бамарры
Шрифт:
Она сделала глубокий вдох и начала:
Огненное дыхание, Зубы-кинжалы, Слюна словно лава, Мягкое брюхо, живые шипы, На концах у них яд. Терпелива и зла, Как пустынный песок, Несущая жаркую смерть По горьким крупицам Драконица Юна.Мэрил была мастером традиционных интонаций и жестов бамаррской декламации. Голос ее щелкал вместе с драконьими зубами и хлестал вместе с драконьим хвостом. Она почти становилась драконом. При упоминании о подбрюшье Юны она даже втянула живот и потерла его.
– Далее в поэме говорится о Друальте:
Ни чешуи, ни хлещущего хвоста, Лишь сияющий лик, Словно знамя в бою. Человеческий голос и смех, Герой средь людей, Друальт Смеющийся.– И снова о драконе:
Сокровища Юны — Кости мужей, Обглоданные добела; Девичьи кости, Спаленные до черноты; Рубиновый перстень, Корона в алмазах, Золотая заколка моей госпожи… Сокровища Юны Вздымались горой до неба.– И опять о Друальте:
Войско Друальта — Дерзкий, его скакун, Смертоносный, его кинжал, Бесстрашный, его меч; Крепкие ноги Друальта, Столп и Опора; Могучие руки Друальта, Щит и Разящая. Войско Друальта — Жилы и сталь.Исполнение Мэрил завораживало. Никогда прежде она не читала так хорошо. Вступление продолжалось еще несколько минут, за ним последовал вызов Друальта и насмешливый ответ Юны. Затем герой и чудовище сразились в голой пустыне перед пещерой Юны.
Юна дохнула Паром горячим, Горьким, как желчь, И туча объяла Войско Друальта. Внутри этой тучи Дерзкий споткнулся, Дыханье теряя, Разгоняя копытами дым. Друальт Смеющийся Хохот Юны услышал И вскинул Бесстрашный. И белым сиянием Рассек его меч Солнечный путь К чистому воздуху И, невидимый, к Юне.Белла, сидящая рядом со мной, одними губами повторяла слова вслед за Мэрил. Я взглянула на Риса. Он напряженно подался вперед и кивал в такт речи Мэрил.
Сестра продолжала декламировать. Друальт использовал облако как прикрытие и подобрался к Юне под крыло. Он ранил ее, проткнув подбрюшье. Они сражались несколько часов, и каждый получил по нескольку ран. Затем удача отвернулась от Друальта. Он потерял коня, и Бесстрашный вылетел у него из руки. Прежде чем он успел подобрать меч, пламя Юны расплавило клинок.
Мэрил побледнела, и мне показалось, что ее бьет дрожь. Чтение изматывало ее, но почему? Однако голос оставался твердым и звучал даже глубже и ярче, чем обычно.
Друальт понял, что его спасет только хитрость. Он помчался к сокровищнице Юны, спасаясь от пламени, которое лизало ему пятки, и нырнул прямо внутрь. Юна проглотила огонь, чтобы не повредить свое добро. Она стала шарить лапой по куче костей и драгоценностей в поисках Друальта.
Внутри гниющего Ядовитого клада Друальт нашарил Живою рукой Меч Аркуле, героя Давних времен. Когти Юны терзали Гнойную кучу. Друальт едва не лишился Зоркого правого глаза. Вместо него коготь нашел Героя плечо обожженное. «Мой ты теперь! — Победно вскричала Драконица. – Мой! Сожгу, растерзаю, убью!» Она подняла Друальта в воздух, И тут, возносясь Навстречу судьбе, Друальт вонзил Смертоносный В мягкую Юнину плоть И пронзил…Мэрил осеклась и схватилась за бок, тяжело дыша. Мы с Беллой вскочили. Рис шагнул к ней.
Она вскинула руку:
– Со мной все в порядке.
…пронзил длинным и древним Мечом Аркуле Каменное сердце Юны.Декламация закончилась. Мэрил начала приседать в реверансе, потеряла равновесие и чуть не упала. Затем выпрямилась и закончила поклон, улыбаясь.
Улыбка показалась мне вымученной, слишком блестящей, ненастоящей.
Рис хлопал как безумный. Мы с Беллой тоже хлопали, но гувернантка хмурилась. Мэрил обычно читала строфы про дракона до конца, включая падение Юны, спасение Друальта от удушья и его воссоединение с Дерзким, его конем. Сестра всегда говорила, что для достойного завершения битвы необходимо разрешить все сомнения.
– Чудесно! Великолепно! – восклицал Рис, продолжая хлопать. – Никогда не слышал такого потрясающего исполнения.
– Спасибо.
Мэрил рухнула на скамью.
Восторг на лице чародея сменился беспокойством.
«Наверное, она простудилась», – подумала я, присаживаясь рядом с сестрой.
– Вам нужно отдохнуть у себя в комнате, – сказала Белла. – Такой теплый день… напряжение…
– Я не устала. Декламация всегда придает мне сил. Вы же знаете.
Но она продолжала сидеть. А ведь обычно после выступления прыгала до потолка!
– Теперь моя очередь развлекать вас. – У Риса по-прежнему был озабоченный вид. – Ученикам не положено, но… – озорная улыбка, – не могу устоять.
Он занял место Мэрил у фонтана.
– Возьмем-ка эти облака. – Он вынул свою золотую палочку и направил ее вверх…
И мы оказались в густом-прегустом тумане. Рука проступала в нем лишь до локтя, и то под пристальным взглядом.
– Нет-нет, – донесся до меня голос Риса.
Туман исчез, а над фонтаном поплыло небольшое плотное облачко. Из него зарокотал гром, настоящий, но легче и тише обычного. Гром маленькой тучки, без молнии, зато с ритмом: та-дам-дам, та-дам-дам. Тучка пульсировала в такт самой себе – танцующая тучка.
Я улыбнулась. Мэрил тоже улыбалась, прислонившись к моему плечу. Лицо Беллы оставалось бесстрастным. Нашу гувернантку так легко не возьмешь.
Чародей снова вскинул палочку. Еще кусочек облака завис в воздухе рядом с погромыхивающим сородичем. Рис ткнул в него палочкой, и облачко пошло волнами, словно при сильном ветре. Ветер зашелестел – сначала громкое ШШШ, потом тихое шшш, громкое ШШШ, тихое шшш.
Та-дам-дам ШШШ, та-дам-дам шшш, та-дам-дам ШШШ.
Затем Рис вернулся со своей палочкой к тучке, и пошел дождь. Капли ударялись о каменные плиты двора с высоким металлическим звоном и низким мокрым плюханьем – шмяк-дзынь-тук, – и получалась музыка, веселая, глупая, булькающая музыка.