Две сестры. Дилогия
Шрифт:
Как и следовало ожидать, Лукас вздрогнул от моих слов и с испугом посмотрел на мою сестру. Сдается мне, и он, и Дуглас с самого начала прекрасно поняли, что Анна имеет в виду.
– Тень – это отражение того, кем человек является на самом деле, – флегматично проговорила Анна, вновь принявшись накручивать волосы Герды себе на палец. – Можно изменить внешность, купить себе другую одежду, даже научиться чужому языку. Но твоя тень будет такой, какой она тебе дана с рождения. Ее нельзя изменить. Когда я увидела тень Вильгельма… В общем, я поняла, что передо мной не брат, а кто-то другой.
– Почему ты не рассказала мне об этом? – спросила я.
– Ты бы отругала меня. – Анна виновато потупилась. – И расстроилась бы. А я не хотела тебя огорчать.
– Но почему ты промолчала, когда Вильгельм приехал за тобой в Аерни? – продолжала упорствовать я в расспросах. – Ты ведь не могла не понимать, что нам не стоит появляться здесь!
Забывшись, я повысила голос и последнюю фразу почти прокричала. Анна мгновенно насупилась. При виде ее угрюмого взгляда я опомнилась и замолчала, но было уже поздно. Анна демонстративно отвернулась от меня и прижалась к плечу Герды, показывая, что не желает больше разговаривать. Теперь точно долго еще будет игнорировать меня, делая вид, будто не слышит прямых вопросов. И я вполголоса выругалась, досадуя на свою несдержанность.
– Полагаю, девочка просто растерялась и не знала, как ей поступить, – поспешил прийти ей на выручку Дуглас. – Надо сделать скидку на ее возраст.
– Порой мне кажется, что Анна намного взрослее меня, – негромко буркнула я. Покачала головой: – И стоит признать: я совсем не знаю свою сестру и ее истинных способностей. Этот ее дар… Он пугает меня.
– Так или иначе, но мы выяснили, что охота ведется именно за Анной. – Лукас, который за все время этого своеобразного дознания даже не присел, прошелся по небольшой комнатенке, сцепив за спиной руки. – Видимо, демоны заинтересовались ее талантом.
– Понятное дело, – чуть слышно проворчал себе под нос Дуглас. – Сумеречные маги всегда представляли особый интерес для Альтиса и его слуг. А Анна… Ее дар действительно потрясает воображение и не укладывается ни в какие рамки. Она – настоящий уникум! Редко когда встретишь человека, который так легко и непринужденно скользит по грани между двумя мирами. А если еще учесть, что ее никто этому не учил…
Я напряженно ожидала окончания фразы, но Дуглас на полуслове запнулся и глубоко задумался, вновь нервно забарабанив пальцами по своему колену.
– Ладно, мы выяснили, из-за кого Вильгельм отправился в Аерни, – произнес Гилберт. – Даже поняли, почему заболела Габриэль. Но к чему было устраивать тот спектакль с телом без лица и убивать первого встречного ради этого? Полнейшая бессмыслица!
– Ну не скажите, – не согласился с ним Дуглас. – Демоны всегда рациональны. Правда, логику их поступков зачастую трудно понять, но она существует. Значит, Велиару было необходимо, чтобы вы считали пригласившего вас хозяина дома мертвым. А вот зачем ему это понадобилось – совсем другой вопрос.
– Недолго же продлился его обман, – фыркнул Гилберт.
– Потому что вмешался случай, – спокойно парировал Дуглас. – Ни Велиар, ни Данталиан не могли знать о моем приезде. Он стал для них полнейшей неожиданностью. На месте Велиара было бы откровенной глупостью продолжать изображать из себя убитого. Кто-кто, а даже самый неудачливый и неумелый экзорцист поймет, если в доме присутствует демон.
От этой последней фразы лицо Лукаса обиженно вытянулось. Должно быть, сам того не желая, Дуглас угодил в больное место мага. Ведь тот действительно поверил в смерть Вильгельма. А ведь бахвалился, что полгода потратил на развитие своих умений экзорциста.
– Если демонам нужна Анна, – то что они собираются делать дальше? – спросила Габриэль, зябко растирая свои плечи. – Неужели попытаются убить ее?
– Нет, – хором ответили Дуглас и Лукас. Обменялись недовольными взглядами, и дальше экзорцист продолжил уже один на правах более старшего и опытного: – Если бы Велиар хотел убить Анну, то он бы это уже сделал. Благо что возможностей у него было предостаточно. Хотя бы во время недавней поездки сюда. Девочка нужна им живой. Если она добровольно заключит сделку с демонами, то это будет величайшим достижением Альтиса. Потенциально один из самых сильных сумеречных магов мира, выступающий на стороне бога мертвых… О, мне даже страшно представить, что может получиться из столь ужасающего сочетания!
Мне тоже стало не по себе от слов Дугласа. Я украдкой поежилась и посмотрела на Анну. А та, словно не слыша, что речь идет именно о ней, сладко дремала, прижавшись к плечу Герды. Или, скорее, делала вид, что спит.
Я еще раз мазнула взглядом по лицам этой парочки. Затем нахмурилась, уловив что-то странное в облике Герды. Почему она до сих пор спит? Ведь с Гилберта и Габриэль сонное заклятие давно спало, самостоятельно разрушившись без должной подпитки.
– Дуглас, а вы не желаете разбудить Герду? – спросила я у экзорциста, который уже немного оправился после несчастливой встречи с одержимыми и сейчас выглядел не в пример бодрее. – Мне кажется, она тоже должна знать, какая опасность угрожает ее любимой воспитаннице.
– А зачем ее будить? – Дуглас удивленно фыркнул. – Она сама должна проснуться. И странно, почему этого не произошло до сих пор. По крайней мере, заклятия на ней больше нет.
Лукас после нашего обмена репликами резко развернулся на каблуках и подошел ближе к Герде. Склонил голову набок, внимательно вглядываясь в лицо женщины, затем протянул руку и осторожно провел тыльной стороной ладони по ее щеке. После чего приложил пальцы к шее, нащупывая пульс. Анна, почувствовав его движение, встрепенулась и соскочила с подлокотника кресла. Встала рядом с магом, со все возрастающим волнением следя за его действиями.
– Ничего не понимаю, – наконец, сказал он, даже не пытаясь скрыть тревогу. – Она жива, это точно. И не находится под действием чар. Но ее тут словно нет. Смотрите.
После чего нагнулся, взял Герду за плечи и хорошенько потряс. Голова несчастной женщины безвольно мотнулась из стороны в сторону, а из уголка приоткрытого рта протянулась тоненькая ниточка слюны.
– Я должна была понять, – вдруг произнесла побледневшая Анна и со злостью, которую я никогда в ней прежде не замечала, сжала кулаки. – У нее нет тени. Кто-то забрал ее.