Две силы
Шрифт:
БОРЬБА ЗА АТОМНОЕ ВЛАДЫЧЕСТВО НАД МИРОМ.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
На ст. Лысково Забайкальской железной дороги скорые поезда останавливались редко, только по специальному заказу мимоезжей администрации. Когда-то, во времена одноколейного пути, здесь был разъезд, и здесь поезда простаивали часами, иногда и сутками, ожидая
В виду этого, остановка скорого поезда Иркутск-Чита произвела на станции некоторую сенсацию. Белобрысый телеграфист Васька высунул половину своего туловища из окна, начальник станции тов. Лизайко вышел на перрон во всеоружии своих флажков, и даже начальник железнодорожной охраны тов. Жучкин шагал взад-вперёд по тому же перрону, растирая шершавыми ладонями своё заспанное медно-красное лицо.
Больше на станции не было никого. Звания начальника станции и начальника железнодорожной охраны были просто пережитком одноколейного прошлого, ни тов. Лизайко, ни тов. Жучкин не начальствовали ни над кем, в их персонах концентрировалась вся администрация и вся охрана не доросшего железнодорожного узла.
Поезд подошёл и, лязгнув тормозами, остановился. Из вагона первого класса показалась тыловая часть чьего-то туловища, потом по вагонным ступенькам спустились чьи-то ноги, потом кто-то из вагона помог вытолкнуть на перрон довольно странного вида багаж, в котором опытный глаз мог бы опознать седло и конские вьюки. Новоприбывший пожал чьи-то услужливые руки, повернулся к голове поезда и махнул рукой, каковой жест был понят, как сигнал к отправке. Тов. Лизайко поднял свой традиционный флажок, и поезд мягко, как по сливочному маслу, уплыл в туманную даль таёжных хребтов. Начальник железнодорожной охраны поправил свой пояс и мужественно зашагал навстречу новоприбывшему и его багажу.
На ходу опытный глаз начальника железнодорожной охраны внимательно рассмотрел и новоприбывшего, и его багаж. Новоприбывший оказался довольно высоким человеком, лет тридцати пяти, одетым во что-то вроде походной формы и, видимо, довольно жилистым. Подойдя ближе, тов. Жучкин увидал, что новоприбывший обладает небольшой русой бородкой и спокойными серыми глазами, уголки которых как будто чуть-чуть усмехались. Смысла этой усмешки тов. Жучкин понять не мог.
Новоприбывший оставил свой багаж и зашагал навстречу начальнику охраны.
– Начальник охраны, если не ошибаюсь?
– Точно так. – Тов. Жучкин на всякий случай щёлкнул каблуками и поднёс руку к козырьку.
– Так позвольте познакомиться, моя фамилия – Светлов, а, впрочем, вот вам мое удостоверение…
На небольшой плотной бумаге стоял штамп Академии Наук СССР, снизу были подпись и печать, а в тексте было сказано, что научный работник, член Академии Наук СССР тов. Валерий Михайлович Светлов, отправляется по поручению Академии и Совнаркома СССР вдогонку такой-то геодезической экспедиции, каковую он обязан снабдить инструментами, из перечисления которых тов. Жучкин не понял ровно ничего. Дальше было сказано, что тов. Светлов выполняет поручение исключительно важного оборонного характера, что встречные и поперечные члены партии, чины администрации, военные власти и прочие, и прочие, и прочие обязаны оказывать тов. Светлову всяческое содействие и не имеют права
Прочтя это удостоверение, тов. Жучкин щёлкнул каблуками ещё раз и вернул удостоверение тов. Светлову.
– К вашим услугам, – сказал он дипломатически.
– Так вот что, товарищ…
– Жучкин…
– Так вот что, товарищ Жучкин, мне нужны кони, один верховой, другой – под вьюк. За наличный расчет. Цена безразлична. Но очень важно время. Желательно, как можно скорей.
Жучкин ещё раз осмотрел Светлова и его багаж. Тов. Светлов производил впечатление человека, видавшего разные виды и разные ландшафты. Багаж был, по-видимому, тяжёл, но вполне под силу крепким сибирским коням. Ружьё было, по-видимому, снабжено оптическим прицелом, такие прицелы тов. Жучкин издали видел в Москве в зените своей охранной карьеры. Упоминание о наличном расчете и о безразличности цены оставило приятный след на душе тов. Жучкина.
– Ежели за наличный расчет, так можно сразу. Дороговато, конечно, выйдет. Ежели чрез правление колхоза…
– Нет, уж, товарищ Жучкин, лучше без правления колхоза. Мне надо выехать часа через два, а ещё лучше, через час, с правлением мы тут будем канителиться…
– Оно, конечно, ежели через правление, то уж тут бюрократизм происходит… дня два уйдёт…
– Давайте без бюрократизма. Есть у вас на виду что-нибудь подходящее?
– Это найдём. А вы, товарищ Светлов, может быть, пока что чайку бы у меня испили?
Научный работник согласился на чаёк. Седло и вьюки были оставлены на перроне (“Тут никто не тронет”, – заверил тов. Жучкин), ружьё было взято подмышку, и новые знакомцы зашагали к квартире начальника охраны. По дороге тов. Жучкин представил научного работника начальнику станции: “Член академии советских наук”, – сказал он туманно, – “сегодня же отбывают дальше”…
Телеграфист Васька был послан за каким-то мужиком. Из окна квартиры начальника охраны выглянуло замечательно круглое женское лицо, которому тов. Жучкин крикнул ещё с дороги:
– Дунька! Самовар и яичницу, живо!
Лицо спряталось. Жучкин и Светлов вошли в чисто прибранную комнату, наполненную запахом табака, настурции, жареного лука и спирта. Впрочем, запах спирта принёс, может быть, начальник охраны, на перроне на ветру этот запах был мало заметен, комнату же он наполнил сразу. Научный работник слегка повёл носом. Начальник охраны решил перейти в стратегическое наступление:
– Яичница будет сейчас, водчёнки не соблаговолите?
– Водчёнки – это можно соблаговолить, – согласился научный работник.
Жучкин понял, что лёд сломан, и что лошади за наличный рассчёт могут оправдать самые розовые надежды. Жена начальника охраны вкатилась в комнату, держа в руках скатерть и посуду. Тов. Жучкин великосветски представил её своему гостю:
– Это жена моя, Авдотья Еремеевна, позвольте представить… А это профессор советских наук товарищ Светлов…
Тов. Светлов протянул руку. Авдотья Еремеевна сгрузила посуду на стол, вытерла свои руки о передник и слегка покраснела. Внешним видом она напоминала ряд хорошо подрумяненных сдобных булочек, наклеенных одна на другую. Самая круглая и крупная находилась посередине, другие были налеплены сверху, с боков, спереди и даже сзади. Всё это были очень весёлые и жизнерадостные булочки, готовые хихикать по первому же подвернувшемуся поводу.