Две силы
Шрифт:
– Спасибо! Но кто ты?! – с набитым ртом спросил Чизман. Он хотел ещё что-то сказать, но гость сунул ему очередной кусок лепешки.
– Это я, – прошипел ночной гость, – сегодня я пытался донести до вас веру, помните?! – ответил он, стряхивая крошки со своей рясы, – завтра долгий переход. Но вы держитесь! Я что-нибудь придумаю! – голос у него был весь взволнованный и перепуганный, – только никому не слова! Поняли?! – проповедник ткнул в них пальцем. Его рука была замотана в какие-то окровавленные тряпки. Он подхватил пустую чашку и спешно скользнул в полумрак ночи.
Странно всё это было. Валера помотал головой и снова упёрся в столб. Заснул он почти сразу же, только в этот раз ничего не запомнил.
Но толком поспать ему не дали. Вскоре их пинками подняли рыцари Святого Воинства. Окованные сапоги этих ублюдков несколько раз врезали каждому из пленников по бокам.
– Подъём! – прорычал один из рыцарей и затопал прочь. Вскоре подошли монахи в своих серых рясах. Один из них тащил связку ключей на поясе, те были просто здоровенными, наверное, каждый из них по полкило. Ключника подсадили наверх, чтобы он смог раскрыть замок, который валялся на верхушке столба. Несчастный с большим трудом провернул ключ в замочной скважине, налегая на него всем телом. Цепь упала на землю, где её подхватили остальные прислужники. Они потащили пленников к костру. Тут Валера даже подумал, что их покормят. Но ничего подобного.
Один из рыцарей наступил на цепь, прижав их к земле. Вокруг собрались остальные члены Святого Воинства, и все они начали читать утреннюю молитву. Чизман хотел что-то сказать, но стоило ему только дёрнуться, как он тут же получил мощного пинка.
После этой утренней линейки, большая часть собравшихся разошлась по лагерю, где они спешно начали собираться в путь. Рыцарь, стоявший на цепи, остался на месте. Так что пленники никак не могли убежать. Так и сидели, пока Святое Воинство складывало свои пожитки.
Потом их мучитель забрался в седло и взял цепь в свои руки. Вся эта шайка потащилась по степи.
Ехала эта процессия медленно. Никто не скакал во весь опор и не убегал вперёд. Первыми гордо ехали рыцари. Последним из них был тот, что держал цепи. Следом за ним уныло шагали по дорожной пыли два попаданца. Рядом с ними целая стайка монахов, эти тоже шли пешком. И уже позади тащились несколько повозок с припасами и карета Старшего Инквизитора.
Может быть, монахов поддерживала их вера, но для двух пленников это путешествие было каким-то жутким адом. Солнце светило с небес, прижигая их своими лучами. Ярко, светлое, аж смотреть больно. И жарило, как раскалённая печь. Ноги едва слушались, а цепь тянула вперёд. Нельзя было им останавливаться, иначе упали бы на землю. Взгляд у обоих был безжизненный и пустой, словно они превратились в каких-то зомби.
Валера шёл и смотрел себе под ноги. Там попадалась редкая травка, среди пыли, в которой оставались следы копыт и сапогов. Иногда мелькали перед глазами кучи конского навоза. Видимо, от рыцарских лошадей прямо на ходу сыпалось. Парень даже не замечал, обходит он или ступает прямо по этим кучам. Ему уже было просто наплевать.
Само Святое Воинство оказалось дико фанатичным. Они упорно двигались вперёд и даже не останавливались в пути. Никаких кратких перерывов или привалов. Как вышли с утра, так и шагали до самого вечера. И никто не жаловался, будто бы так и надо ходить по степям.
Лагерь эти фанатики разбивали почти под самый конец дня. Устроившись, они садились за свой постный ужин, а после уходили спать. Получалось, что сами святоши ели всего два раза в день. А пленников они и вовсе кормить не собирались.
Проклятый столб опять вкопали в землю и снова обмотали цепями. Замок занял свое место на самой его верхушке. В этот раз Валеру приковали с другой стороны. Теперь костра ему было не видно, только палатки и край лагеря, до которого было далеко. Однако отсюда парень мог видеть простирающуюся вдаль степь. То место, где была свобода.
– Эй! – вдруг тихо позвал Чизман. Голос у него был совсем слабый и хриплый.
– Что?
– Прости, я вспылил.
– Угу.
– Знаешь, этот проповедник сам решил нам помочь… – программист едва слышно усмехнулся, – вот иронично, да?
– Наверное, – кашлянул парень, – знаешь, – он втянул носом воздух. Внутри всё пересохло, прямо дышать больно. Будто бы теперь там такая же степь, как и вокруг. Валера болезненно поморщился и с трудом нашёл в себе силы, чтобы продолжить, – если хочешь, можешь попытаться его отговорить. Он, наверное, не заслуживает такого.
– Нет, – коротко бросил его спутник, – этот сам вызвался. К тому же – другого плана у нас нет.
Они замолчали, глядя на проходящих мимо рыцарей. Эти ребята что-то слишком расходились тут. Обычно сидели по местам, а сейчас бродят, что-то делают. И проповедника того совсем не видно. Пропал куда-то. Хотя, мерзкий Артанис всё равно не спал, так что вряд ли сейчас к пленникам будет кто-то подходить.
Постепенно всё вокруг затихло. Рыцари и монахи собрались у костра, поели, а потом разошлись по палаткам. Лишь караул остался сидеть у огня.
Валера за это время даже успел поспать. Провалившись в какую-то дрему, парень прижался щекой к колодке, и когда проснулся, то с трудом смог поднять голову. Шея затекла и мерзко ныла, а плечи болели от жуткой тяжести, которую приходилось таскать на себе. Оставалось надеяться, что в камере будут условия получше и там хотя бы получиться отдохнуть.
Проповедника всё не было. Артанис тоже спать не шёл. А пленники уныло сидели у столба, ведь деваться им было некуда. Парень даже не мог увидеть, что там творится, у этого костра. Желудок у него весь перекрутило, во рту просто пустыня. А над головой уже загорались звёзды.
– Где же он? – отчаянно прошептал Валера.
– Не знаю, – с печалью отозвался Чизман, – знаешь, это может быть такой приём. Так что особо ни на что не надейся.
– Приём?!
– Ну, психологический. Ведь даже простые разбойники любят издеваться над пленными, а тут вон, сама инквизиция. Вот прикинулся этот другом, поделился едой, водой, чтобы дать нам надежду. А потом раз и пропал…
– Значит, они нас, – парень сжал потрескавшиеся от ветра губы, – сломать хотят?
– Угу.