Две стрелы
Шрифт:
Почему же тебя? Тогда уж вас обоих.
– Меня опозорить проще, чем кого-нибудь другого. Хотя я только поддакивал и не говорил ничего такого... И тогда Человек Боя мне посоветовал: хорошо бы прикончить Длинного. Но я сказал - не могу решиться. Но он засмеялся и сказал, что на меня никто не подумает. И дал мне чужую стрелу.
Глава обратился к Человеку Боя:
– Ты советовал ему убить Длинного?
– Советовал, советовал.
– Зачем?
– Старый дурак стал на нашем
Люди были в смятении. Они неясно еще понимали, что происходит. Они еще не решались осудить тех, кто убил. Но уже с опаской отползали от Человека Боя. Только воинственные были спокойны, словно их ничего не касалось. Они ждали своего часа.
Долгоносик бросился к Человеку Боя.
– Но я отказывался! Скажи им, что я не хотел. Ведь я говорил: "Может быть, не надо!" Человек Боя покачал головой.
– С кем связался, а? С кем связался! Вдова накинулась на Долгоносика:
– Как ты мог убить моего мужа и не подумать о его жене!
– Я в это время думал о другом.
– А теперь я осталась одна. Ты знаешь, что такое одинокая женщина? На твоем месте порядочный человек женился бы теперь на мне.
– Не суетись, женщина, - остановил ее Глава. Долгоносик вдруг вскричал:
– Нет, дорогая вдова! Нет, дорогие сородичи! Я вижу, вам хочется всю вину свалить на меня. Всегда, дорогие родичи, я был среди вас самый тихий, самый жалкий. Всю жизнь вы смотрели на меня сверху вниз.
И вот вы сидите, полные собою!
Переполненные до краев собою!
И вот вы смотрите на меня
и сравниваете с собою,
а я, никудышный, стою перед вами,
подавленный вашей важностью,
полнотой и переполненностью собою,
и оправдываюсь перед вами,
и смешу вас своим ничтожеством
и своей несообразностью ни с чем!
И все же. И все же, прошу вас выслушать еще одного человека. Может быть тогда вам станет еще смешней... Ходок!
– В чем дело?
– рассеянно спросил Ходок.
– Расскажи им, откуда взялась вторая стрела.
– Значит, ты выпустил не одну, а две стрелы.
– Одну я выпустил, одну. А другую выпустил ты! Ходок повернулся к женщинам.
– Ничего не знаю, ничего не понимаю.
– Клевета, клевета, - поддержали Ходока женщины.
– Ты, Долгоносик, если сам виноват, зачем на других наговариваешь?
Глава жестом остановил женщин.
– Ходок, объясни-ка нам, как было дело.
– Не было дела! Не было! Ничего не было. Человек Боя брезгливо передернулся.
– Не трясись, Ходок. Веди себя достойно, на тебя смотрят женщины.
Ходок бросил взгляд на женщин. Да, они смотрели. Тогда он словно увеличился в размерах и заговорил:
– Хорошо. Было! Не отрекаюсь и горжусь этим. Да, Человек Боя пригласил меня в гости. Да, ели рыбу. Да, говорили. Говорили, что добычу делят не по заслугам, а как попало. И я согласен с этим. Что делать, например, человеку, если он пользуется популярностью среди женщин? Их надо угостить, разве не так? Не говоря уже о том, что после этого вообще появляется аппетит. Мне нужно больше мяса, чем другим!
Глава прервал его:
– О Длинном расскажи.
– Да, потом зашла речь о Длинном. Да, Человек Боя открыл мне на него глаза. Оказывается, этот Длинный - он был шутник. Он подшучивал надо мной! Ничто так не роняет мужчину в глазах женщины, как неуместная насмешка. И есть законы чести, наконец! Да, я получил чью-то стрелу. Чья - не интересовался. Да, я пригласил его жену к себе, чтобы Длинный остался один, и не было свидетелей. И пронзил его этой стрелой. И не считаю себя виноватым. Женщины опять заступились за Ходока.
– Его можно понять.
– Можно, можно понять...
– Да и зачем его наказывать, - сказала вдова, - если он наказывает сам себя. Посмотрите, во что могут превратить человека беспорядочные связи!
– Мне трудно, но я не жалуюсь.
– Это и привлекает к тебе сердца женщин, - нежно проговорила вдова.
– Ты опять суетишься, - прервал ее Глава.
– Я пострадавшая, я имею право. Если бы он женился, ему сразу стало бы легче. Женщины заволновались.
– Нельзя пользоваться тем, что человек попал в беду! Нехорошо!
– Я бы оставила ему свободу. Я бы разрешила ему гулять с девушками по лесу.
– Помолчи, - попросил Глава.
– Родичи! Произошло заранее подготовленное убийство. Выяснилось, что в нем участвовало два человека. И, значит, наказание понесут двое.
– Нет уж, дорогие мои, - восстал Ходок.
– Только не двое. Не хотелось бы беспокоить такого человека, как Красноречивый, но придется. Красноречивый! Скажи нам несколько слов.
Красноречивый ответил сдержанно и красноречиво:
– Считаю, что у обоих были серьезные причины, и прошу оказать им снисхождение.
– Заодно попроси снисхождение себе!
– воспылал Ходок.
– Может быть, я виноват в том, что недостаточно ценил Длинного при жизни. Но больше - ни в чем.
– Нет, ты достаточно ценил его. Ты боялся его!
– Чего я мог бояться?
– Ты боялся, что он переспорит тебя на совете.
– Он никогда бы меня не переспорил. Потому что, правда на моей стороне.
– Зачем же ты уговаривал его не выступать, Красноречивый?
– Ради его же блага, бабник.
– Значит, ты знал, что ему грозило?