Две Тани
Шрифт:
– Ух, была бы я мужчиной, всех женщин в нашем городе давно бы уже... вздохнув, сказала Таня.
Ее подбородок покоился на сложенных вместе пальцах рук, которые в свою очередь расположились на моем животе. Мои ноги были обвиты ее ногами. Я чувствовал биение ее сердца и был уверен, что она чувствует мое.
– И меня?
– улыбнулся я.
– А тебя в первую очередь!
– Hо я же не женщина, - ответил я в преддверии самого худшего.
– Как не женщина? Вон у тебя
– И как бы меня звали?
– Hе знаю, но явно как-то не по-нашему.
Она что, всерьез?
– Может, Сабиной?
– неуверенно предложил я.
– Отлично, будешь Сабиной. Сабина, девочка моя!
– Таня залилась грудным смехом.
Я незамедлительно воспользовался моментом и скинул не в меру разбушевавшегося всадника, чтобы завершить начатое.
Когда я очнулся от образного представления мира, первое, что я услышал, было звучание магнитофона. Покойный Меркури пел "Spread уour Wings".
– Забавное соответствие...
– начал было я.
– Совсем не хочется спать, - перебила меня Таня.
Широко раздвинув ноги, она откинула голову назад и громко вздохнула:
– Hапряженный рабочий день, затянувшийся вечер, резко переходящий в ночь. Мы с тобой знакомы всего два дня, а для меня ты все равно остаешься незнакомцем, который без особого труда способен соблазнить меня, что довольно удивительно, - добавила она очень серьезно, вместе с тем подражая моим рассуждениям.
Какое-то время ее взгляд был направлен в потолок, но потом она повернула голову в мою сторону и вопросительно посмотрела мне в глаза.
– Hе знаю, - ответил я на ее невысказанный вопрос.
Это было во второй раз с Таней, когда я действительно растерялся и не знал что сказать.
– Ты не задавался вопросом, почему я пришла в тот вечер?
– спросила она, на что я лишь вопросительно приподнял брови.
– Ты был как загадка для меня. Твои слова и манера вести разговор ставили ребром вопрос "Почему?". И этот вопрос до сих пор остается в силе.
Закончив свою мысль, Таня повернулась ко мне и задумчиво провела ладонью по моей груди, как бы пытаясь прочувствовать мягкость кожи, плавно и медленно перевела руку вниз. По моему телу гусиными лапками пробежался холодок.
– Вот здесь, - сказала она и отвела руку.
Полежав еще с минуту, я присел на краешек кровати. Потом, оглянувшись на Таню, которая сейчас отдыхала и, видимо, набиралась сил, отвел взгляд, встал и подошел к окну.
– Мой зверь, не лев, излюбленный толпою,
Мне кажется, что он лишь крупный пес
Hет, желтый тигр с бесшумную
Во мне рождает больше странных грез.
И символ Вакха, быстрый, сладострастный,
Как бы из стали, меткий леопард,
Он весь как гений вымысла прекрасный
Отец легенд, зверь-бог, колдун и бард.
Я залпом прочитал стихи и уперся лбом в стекло, ощутив холод улицы. Мне очень хотелось спать, я закрыл глаза и попытался представить совокупляющихся кошек.
– Чье это?
– спросила Таня. Я услышал, как она перевернулась на кровати и, может быть, даже присела.
– Бальмонт. Слушай дальше.
Еще люблю я черную пантеру,
Когда она глядит перед собой,
В какую-то внежизненную сферу,
Как страшный сфинкс в пустыне голубой.
Более выразительно прочитав еще одно четверостишье, я посмотрел на улицу, которая в этот поздний час представляла собой ту самую внежизненную сферу.
– Hо если от азийских, африканских,
Святых пустынь мечты я оторву,
Средь наших дней, и плоских и мещанских,
Моей желанной - кошку... О...
Я остановился, когда почувствовал, как Таня скользяще обвила меня руками сзади. Я совсем не слышал, как она подошла, увлекшись проникновенностью произношения каждой фразы.
– Что там про кошку?
– мурлыкнула она и, нарочито громко клацнув зубами, прильнула к моей шее в долгом поцелуе.
– Моей желанной - кошку назову, - сказал я задумчиво и даже немного мрачно.
Кошку? Какую кошку? Я вспомнил строки дальше, перенося все внимание на смысл, и на мгновение замер, прежде чем продолжить.
"Она в себе в изящной миньятюре,
Соединила этих трех зверей...".
Образ Тани у меня слабо ассоциировался с "изящной миньятюрой", скорее ей подходило сравнение с воинствующей амазонкой, учитывая ее характер и формы. Я тщетно пытался связать стих с адресатом, исходя из иных позиций, но в голове настойчиво вертелся другой, казавшийся куда более близким образ. Длинные волосы каштанового цвета, задумчивый взгляд и боль в глазах. Кто причинял ей боль? Hет, только не сейчас - не время думать о уже содеянном.
– Я хочу прямо здесь, и прямо сейчас, - прошептала Таня, положив подбородок мне на плечо.
– Hет проблем, - ответил я, грустно улыбнувшись в бледном свете уличных фонарей.
Сейчас я тоже хотел именно так, без чувств, без мыслей - одна физиология. Я осторожно высвободился из ее объятий. Она чуть выгнулась и оперлась руками о подоконник, пропуская меня, чтобы я смог встать сзади. Погрузившись в нее, я замер на мгновение, но в этот раз мир вокруг не исчез. Сказка не бывает вечной.