Две тайны, три сестры (Летние секреты)
Шрифт:
– Почему мама не прогнала его? – спросила Кейт. – Она знала, что Кей Си считает себя моим отцом?
– Нора была слишком мягкосердечной. Именно поэтому она позволила ему остаться.
– Я не верю. – Возможно, ее мать все еще испытывала некоторые чувства к Кей Си, ей не хотелось окончательно разрывать с ним связь.
– Она сто раз повторяла ему, что ты не его дочь, но он не верил. Потом, уже на смертном одре, Нора снова сказала ему, и тогда наконец он поверил ей.
Это было похоже на правду. Потому что никогда больше Кей Си не появлялся у них после смерти Норы.
– Для него все кончилось, – добавил Дункан. – Он думал, что у него что-то осталось от Норы после ее смерти, но он ошибался. Ты не его дочь. Ты моя. Это сломало его. Именно поэтому он шел за нами во время гонки. Он всегда маячил у нас перед глазами, всегда пытался нарушить правила.
«Кей Си или мой отец?» – спросила себя Кейт. Иногда она затруднялась определить, кто из них нарушал правила чаще.
– Я не вру, Кэти.
Она очень хотела верить ему. Но, как она сама недавно говорила Тайлеру, Дункан способен заставить всех поверить в его ложь, в том числе в нее верил и он сам.
– Мы не можем позволить ему победить, Кэти. – В голосе Дункана слышалось отчаяние. – Вероятно, это наш последний шанс. Если, конечно, он позволит нам иметь этот шанс.
– Что это значит? – Она с тревогой смотрела на отца. – Что еще ты не рассказал мне?
– Есть один скользкий момент. Кей Си кое-что знает.
– О шторме?
– Он кое-что прокомментировал по поводу той гонки. Не знаю, хочет ли он подловить меня или на самом деле все забыл. Я собираюсь соревноваться с ним, Кэти. Я хочу, чтобы ты и твои сестры помогли мне. Наша семья, мы заберем то, что принадлежит нам, я чертовски уверен, что Кей Си в конце концов ничего не получит от МакКенна. Твоя мать хотела бы именно этого. Она хотела бы, чтобы вы помогли мне сохранить семью. Разве ты не обещала ей это?
Кейт собиралась послать отца к черту. Несправедливо взваливать все на нее. Но, с другой стороны, она не могла примириться с тем, что Кей Си владеет их лодкой. И она была не в силах допустить мысль, что, победив в гонке, он получит и их портрет.
Теперь, когда она поняла, что между Кей Си и ее матерью что-то было, от всех его подношений, внимания, подарков, якобы под предлогом дружбы, ей стало тошно. Преследуя свой скрытый замысел, он изображал друга семьи МакКенна.
Он ждал, что Дункан наделает ошибок, возможно, даже пытался спровоцировать его и увести Нору обратно.
Тем не менее снова гонка? Невозможно даже думать об этом. Она не вернется на воду. Она не может снова вернуться в этот мир, наполненный яхтами, волнами, ветром. Она не готова выставить себя снова перед тем миром, с которым распростилась. Она знала, на что способны люди в пылу гонки. Кейт знала, на что способна она сама.
– Я не могу, – покачала головой она. – Я хочу двигаться вперед, а не назад.
– Это никогда не закончится, пока мы не вернем «Мун Дансер».
– Мы дали обещание, папа.
Дункан посмотрел ей прямо в глаза.
– Я не могу сдержать его.
Ее сердце тоскливо сжалось.
– А я могу.
– Гонщик, вот кто я. Я умираю от голода, от жажды, умираю, понимаешь? Пожалуйста, я умоляю тебя. Поговори с сестрами, Кэти. Вместе мы можем вернуть потерянное. Мы не освободимся от прошлого, пока мы это не сделаем. Скажи «да».
– Я не могу.
– Подумай об этом. Не говори сейчас ничего, – умолял Дункан.
Кейт сомневалась, что она могла бы думать о чем-то другом.
Лучше бы ей было остаться у Майка, думала Кэролайн, глядя на себя в зеркало в ванной. Ей так плохо одной в своей квартире. Ее угнетала тишина, наедине с собой ее одолевали невеселые мысли. Еще она не хотела смотреть на себя. Но она заставила себя подойти к зеркалу, заставила внимательно рассмотреть свое отражение. Повреждения наблюдались весьма значительные.
Туши на ресницах уже нет, она теперь под глазами, что придавало ей сходство с боксером после нокаута. Помады на губах тоже давно нет. Волосы свалялись. Она выглядела так, словно провела ночь, занимаясь сексом и накачиваясь наркотиками. Это наверняка и подумала Кейт, обнаружив ее в постели Майка.
Впрочем, сейчас мнение Кейт ее не слишком тревожило. Но все плохо, очень плохо.
Закрыв глаза, Кэролайн глубоко вдохнула. Голова такая тяжелая, что больно всему телу. Она совершила большую ошибку вчера вечером, а началось все с одного глупого стакана пива. Кэролайн влила его в себя, когда отец сказал, что она способна сглазить, что она недотепа и мало на что годится. Черт с ним! Отец нажал на нужные кнопки. Он заставил ее почувствовать себя дрянной, недостойной, ненадежной, впрочем, это случилось не впервые. Она открыла глаза и с вызовом посмотрела в зеркало. Она так же хороша, как и он. Так же хороша, как Кейт, так же хороша, как и все… ну, может быть, не сегодня утром. Сегодня утром она похожа на отца, он, вероятно, чувствовал себя не лучше.
Наклонившись, Кэролайн плеснула холодную воду в лицо. Безжалостно растирая щеки махровой рукавичкой, избавляясь от остатков макияжа, она чувствовала, как горит кожа, как к ней возвращается бодрость.
Она вышла из ванной и несколько минут стояла посреди спальни, не снимая синие джинсы с низкой талией и черную майку. Ей нужно переодеться и идти на работу. Чего совершенно не хотелось.
Как она переживет предстоящие пять минут, а это намного меньше ближайших нескольких часов?
В голове все смешалось. Ей столько всего хочется… нет, нужно. Тяжесть поднималась из глубины души, она отчаянно зудела, и этот зуд нельзя было унять. Она должна что-то сделать, чтобы избавиться от этого зуда. Прежде чем Кэролайн решила что-то предпринять, раздался звонок в дверь, затем стук и громкий голос старшей сестры.
– Ты заткнешься наконец? – резко спросила Кэролайн, открыв дверь. – Вот она я. Что ты хочешь?
– Хочу войти. – Кейт перешагнула через порог, закрыла за собой дверь. – Хочу услышать от тебя, что происходит между тобой и Майком.
– Не твое дело, – огрызнулась Кэролайн.
– Нет, мое.
Кэролайн плюхнулась на потертый диван.
– Я с нетерпением жду очередную лекцию.
– Меня не волнует, в настроении ты или нет. Скажи мне, что происходит.
– Ничего.
– Кэролайн Мари МакКенна, ты будешь говорить со мной. Я не уйду, пока не услышу от тебя объяснений. – Кейт села на другой конец дивана, сложив руки перед грудью.